Здесь можно найти учебные материалы, которые помогут вам в написании курсовых работ, дипломов, контрольных работ и рефератов. Так же вы мажете самостоятельно повысить уникальность своей работы для прохождения проверки на плагиат всего за несколько минут.
Предлагаем нашим посетителям воспользоваться бесплатным программным обеспечением «StudentHelp», которое позволит вам всего за несколько минут, выполнить повышение оригинальности любого файла в формате MS Word. После такого повышения оригинальности, ваша работа легко пройдете проверку в системах антиплагиат вуз, antiplagiat.ru, РУКОНТЕКСТ, etxt.ru. Программа «StudentHelp» работает по уникальной технологии так, что на внешний вид, файл с повышенной оригинальностью не отличается от исходного.
Результат поиска
Наименование:
реферат Поход Ермака
Информация:
Тип работы: реферат.
Добавлен: 24.04.13.
Год: 2012.
Страниц: 13.
Уникальность по antiplagiat.ru: < 30%
Описание (план):
МИНИСТЕРСТВО
ЭКОНОМИЧЕСКОГО РАЗВИТИЯ И ТОРГОВЛИ
РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ
КРАСНОЯРСКИЙ
ГОСУДАРСТВЕННЫЙ ТОРГОВО-ЭКОНОМИЧЕСКИЙ
ИНСТИТУТ
КАФЕДРА
ГУМАНИТАРНЫХ НАУК
КОНТРОЛЬНАЯ
РАБОТА ПО ИСТОРИИ СИБИРИ ПОХОД
ЕРМАКА
Выполнила
студентка 1 курса ФТОП,
группы,
Проверил:
Крылов
И.И.
КРАСНОЯРСК
2009
ПЛАН
§
1. Освоение русскими Сибири.
Казаки
Ермака проложили дорогу на сибирские
просторы энергичным и предприимчивым
людям. В XVII веке русское продвижение
в Сибирь было необычайным по темпам
и размаху. Это являлось результатом
соединенных усилий казаков и государственных
служб. Первыми шли маневренные отряды
казаков. Царские воеводы с ратными людьми
и строительными артелями представляли
вторую волну колонизации.
Сибирь
влекла к себе, прежде всего неисчислимыми
в то время пушными богатствами, в которых
были заинтересованы и «торговые люди»,
и крепнущее государство. Государственные
расходы увеличивались вместе с возрастанием
государственной мощи. Нужны были новые
пополнения казны. Правительство поощряло
заселение Сибири ссудами и податными
льготами. В Москве освоение сибирских
земель рассматривалось как задача первостепенной
важности.
Состав
первых переселенцев был довольно разнообразным.
Кроме казачества, служилых людей
и промысловиков, в Сибирь «по государеву
указу» шли ремесленники и пашенные крестьяне.
Заметную часть переселенцев составили
ссыльные из числа уголовных преступников
и «иноземцы» из числа военнопленных.
Переселенческая волна влекла за собой
зырян (коми), казанских татар, марийцев,
мордву, чувашей. Сибирь становилась притягательной
для крепостных крестьян, надеявшихся
избавиться от всякого угнетения на новых
землях. Правительство нередко вынуждено
было «сквозь пальцы» смотреть на уход
в Сибирь бывших крепостных. Вклад в колонизацию
вносили монастыри.
При
всем разнообразии движущих сил колонизации
большинство переселенцев составляли
жители северорусских (так называемых
черносошных) уездов, где не было боярского
и помещичьего землевладения. Северорусские
промышленники задолго до Ермака были
знакомы с Зауральем, сильное развитие
на севере получил пушной промысел.
Природно-климатическ я
и географическая близость Севера
и Сибири облегчала крестьянское
продвижение. Оно было поэтапным, позволило
земледельцам не отрываться надолго
от полевых работ. Именно поэтому
жители центральных районов страны
обычно переселялись на юг – в «Дикое
поле», а северорусские крестьяне продвигались
на восток. В северных городах – Вологде,
Великом Устюге, Холмогорах, Каргополе
и других – набирали ратных людей из числа
добровольцев для службы в Сибири. Поток
вольных переселенцев нарастал и постепенно
превысил число тех, кто отправлялся в
Сибирь не по своей воле. Именно вольно
– народная колонизация, в конечном итоге,
привела к прочному вхождению Сибири в
состав Российского государства.
Вольная
колонизация тесно переплеталась
с правительственной. Добровольные переселенцы
собирались под защиту стен строившихся
воеводами городов и крепостей, которые
ставились как опорные базы для дальнейшего
продвижения. Первые укрепления возникли
ещё в смутное время и до него: Тюмень,
Пелым, Сургут, Обдорск, Томск, Туруханск,
Мангазея. В 1618 году построен Кузнецкий
острог, в 1619 – Енисейский острог. В 1628
году был основан Красноярск, оставшийся
главным оплотом России на верхнем Енисее
и в последующее время. В городах и острогах
распологались гарнизоны и резиденции
местной администрации, они служили центрами
обороны и ясачного сбора. Ясак выплачивался
местными сибирскими племенами (в основном,
пушниной) и весь шел в российскую казну,
хотя бывали случаи, когда русские воинские
отряды пытались собирать ясак в свою
пользу.
Если
в Западной Сибири правительство
действовало по определенному плану,
то в Восточной Сибири, в силу
её удаленности от центра, продвижение
становилось более стихийным, а нередко
просто хаотичным.отряды служилых и промышленных
людей опережая друг друга за короткий
срок преодолевали огромные расстояния,
находя новые неясачные и богатые соболем
земли. Дух предпринимательства разгорался
с новой силой, когда по следам первопроходцев
двигались следующие экспедиции, рассчитывающие
на большее по сравнению с их предшественниками.
Царская администрация во время походов
не сковывала волю служилых. Казаки и стрельцы
сами решали многие важные вопросы, касающиеся
целей и маршрутов похода. Воеводы снабжали
служилых оружием, боеприпасами, продовольствием,
а после завершения походов строили и
заселяли новые остроги, организовывали
местное управление, ясачный и таможенный
сбор, казенную пашню, связь и т.п.
От
Енисея к Лене и Тихому океану отряды
землепроходцев двигались преодолевая
пртиводействие многих местных племен.
В этом продвижении выделялись отряды
под руководством прмышленников Пенды,
Добрынского, Васильева, Ерофея Хабарова,
казачьих десятников Василия Бугра и Владимира
Атласова, атаманов Перфильева, Василия
Галкина, Дмитрия Копылова, воеводского
помощника Пояркова. Широкий размах приняло
полярное мореходство, позволившее резко
расширить масштабы освоения новых земель,
проникая туда с севера и востока. Наиболее
крупные морские походы возглавляли казаки
Михаил Стадухин и Семен Дежнев.
В
1632 году стрелецкий сотник Бекетов
основал Якутск. В 1633 году отряд Ивана
Москвитина вышел на побережье Тихогоокеана.
Спустя год – два русские попадают
на Сахалин и Курилы установив
дружественные контакты с местными
айнами. Мирно складывались отношения
русских с остяками, вогулами, ненцами,
эвенками, коряками, бурятами, якутами.
Трения возникли при соприкосновении
с чукчами и енисейскими киргизами. В Приамурье
казакам Хабарова пришлось воевать с маньчжурами.
Процесс
вхождения сибирских народов
в состав Российского государства завершился
в течение XVII века. Многие племенаприняли
российское подданство добровольно. Большую
часть тайги и тундры малочисленные русские
отряды прошли, не встретив серьезного
сопротивления. Местные народы рассчитывали
на выгодную торговлю с русскими и на защиту
от разорительных вражеских набегов. Ещё
Семен Дежнев мирил тунгусские племена
на реке Оленек, предотвратив войну между
ними. Русское продвижение в Сибирь сравнивали
с открытием «Нового света», однако, при
освоении Сибири русскими не было того,
чем отличалось заселение Америки испанцами
и англичанами: не было массового уничтожения
аборигенов.
С.М.Степняк-Кравчинс ий
считал, что «нет ни одного народа на
земном шаре, который столь добросердечно
относился бы к чужеземцу, как русские
мужики. Они мирно живут бок о бок с сотнями
народностей, различных по расе и религии».
В дореволюционной литературе отмечалось
что «духом нетерпимости по отношению
к инородцам русские переселенцы в Сибири
никогда не были проникнуты», что «они
смотрят на вогула, самоеда, остяка и татарина,
прежде всего как на человека и только
с этой стороны определяют к ним свои жизненные
отношения. Оседая на сибирских землях,
русские крестьяне располагали свои деревни
рядом с селениями аборигенами. Возникали
даже смешанные поселения, где шло слияние
пришельцев и аборигенов. На Колыме, Индигирке,
в Иркутском крае, Забайкалье и некоторых
других местах, вследствие смешения с
сибирскими народами сильно менялись
и внешний облик, и язык, и быт осевших
там русских. Многое перенимали и аборигены
от русских: рубленые избы, орудия труда,
одежду, кулинарию, верования, обычаи,
лексику. Уже к концу ХVII века отдельные
местные племена мало чем отличались от
обитавших по соседству русских и жили
тем опрятнее, чем ближе к ним находились.
Многие сибирские народы со временем частично
обрусели (шорцы, алтайцы, манси, буряты,
камчадалы), а некоторые полностью ассимилировались
в составе русского этноса: енисейцы в
районе Туруханска, теленгеты на Алтае,
чуванцы и ламуты на Камчатке, карагасы
в районе Томска, гольды на амуре и другие.
§
2. О Ермаке.
Летописи,
несколько царских грамот и недавно
найденный Синодик Ермаковым казакам
– вот весь круг источников, из которых
мы черпаем сведения о Ермаке. Они не содержат
бесспорно достоверных сведений ни о происхождении,
ни о жизни нашего героя до появления его
на реке Чусовой.
До
сих пор остаеться неизвестным
подлинное имя Ермака. Большинство
летописей называют его волжским
казаком Ермаком Тимофеевым сыном
Поволским. Некоторые из них считают
Ермака донским казаком. В Черепановской
летописи он назван Василием, выходцем
откуда – то с Нижней Чусовой. Официальный
документ – царская грамота Строгановым
16 ноября 1582 года – именует его волжским
атаманом Ермаком.
Разноголосица
источников перешла в историческую литературу,
Историки дали Ермаку 7 имен: Ермак, Ермолай,
Герман, Ермил, Василий, Тимофей и Еремей.
Для одних он волжский, для других донской
казак. Историк войска донского В.Броневский
без ссылок на документы писал о Ермаке
как уроженце донской станицы Качалинской.
В списке атаманов, приложенном к «Краткой
летописи Донского казачьего войска»,
опубликованной в «донском календаре»
за 1876 год, Ермак Тимофеевич упоминаеться
среди атаманов за 1579 – 1584 годы, но опять
– таки без всяких документальных свидетельств.
В
книжке «Жизнь и военные деяния Ермака,
завоевателя Сибири, выбранные из
российских и иностранных писателей»
вышедшей в начале прошлого века в
Москве, версия о происхождении Ермака
из донских казаков обросла подробностями
романтического свойства. В ней сообщается,
что Ермак родился «в обширных странах,
лежащих между Волгою и Доном, от простого
казака именем Тимофея». Будучи юношей,
он отличался храбростью и проворством
на войне и охоте, чем обратил на себя внимание
начальства. Его дружбы искал даже сын
казачьего атамана Хорлу. Но случай в самом
начале разрушил так счастливо складывающуюся
жизнь. Молодой повеса питал слабость
к прекрасному полу и нередко в общении
с ним переступал границы приличия. Однажды
Хорлу застал его в роще на интимном свидании
со своей сестрой и пытался его убить,
однако в запальчивости наткнулся на собственную
саблю и смертельно ранил себя. Ермак получивший
легкое ранение в руку, счел за лучшее
оставить Дон и бежать на Волгу. На пути
в Астрахань встретился с купеческим караваном,
шедшим из Персии в Казань. Крепкий юноша
приглянулся купцам, и они взяли его в
число вооруженной команды. Недалеко от
Казани на караван напала шайка разбойников
и, уничтожив охрану, разграбила его. Ермак
в этом сражении проявил такую отвагу,
что пираты пощадили его жизнь, а потом
избрали своим атаманом.
Несмотря
на то что в пользу этой и подобных
версий не говорит ни один источник, гипотеза
о донском происхождении Ермака упорно
держались в исторической литературе.
Более того, она считалась настолько вероятной,
что донское казачество в конце прошлого
века решило даже поставить памятник Ермаку
как своему замечательному земляку.
В
начале 90 – годов XIX века уральскому
историку А.Дмитриеву удалось найти
новый летописный памятник «Сказание
Сибирской земли», содержащий наиболее
достоверные сведения о происхождении
Ермака и о его жизни до похода в Сибирь.
В нем говориться, что дед Ермака Афанасий
Григорьев сын Аленин был посадским человеком
старинного русского города Суздаля. В
одних из лихих неурожайных годов семья
Алениных переехала на житье во Владимир.
Афанасий Аленин промышлял извозом. Владимирские
ямщики в те годы возили купеческие клади
в Москву, Вологду, Кострому, Ярославль,
нижний Новгород. На Руси не было более
бойкого и тороватого племени, чем ямщики.
В отличие от своих собратьев, крестьян
и ремесленников, они много странствовали
и много знали. Случались, на лесных дорогах
встречали ямщики беглых людей, которые
жили грабежом боярских имений и богатых
купцов, и подряжались возить их воровские
клади. С такими «ворами» сошелся и Афанасий
Аленин, человек смелый и решительный,
но во время одной из облав в Муромском
лесу был схвачен и посажен в тюрьму. По
законам того времени его ждала смертная
казнь, однако Аленину удалось бежать
и вмести с семьей поселиться в небольшом
городке Юрьевце Поволском. Возможно,
название последнего и закрепилось за
семьей Алениных.
После
смерти Афанасия дети его Родион и
Тимофей «от скудности» сошли
на реку Чусовую, в вотчины купцов
и промышленников Строгановых. Оба
брата имели семьи. В семье Родиона
росли сыновья Дмитрий и Лука, у Тимофея
– Гаврила, Фрол, и Василий. Младший сын
Тимофея Аленина Василий и стал позднее
знаменитым Ермаком.
Более
или менее достоверные известия
о Ермаке начинаются с его жизни
на Волге. На великой русской реке Ермак
действовал уже в середине 70 – х годов
XVI века. В те времена Волга являлась главной
торговой магистралью, ведущей из Центральной
Руси на юго-восток, в Среднюю Азию, Персию
и на Кавказ. Здесь на волжских просторах,
на страх русским и иноземным купцам развернул
свою деятельность Ермак.
Сибирские
летописи говорят о Ермаке как
о человеке, обладавшем недюженой
физической силой, природным умом, способностями
организатора, железной волей, и большим
даром убеждения. Он превыше всего
ценил свободу, люто ненавидел холопство
и в этом своем качестве являлся прямым
предшественником Степана Разина.
До
нас не дошел ни один живописный
портрет Ермака. Летописи же описывают
внешность Ермака очень скупо
и лаконично: среднего роста, широкоплеч,
узкое (по тогдашнему плоское) лицо, обрамленное
темной бородой, густые, слегка вьющиеся
волосы, светлые глаза; весьма подвижен
и скор в движениях. Во время похода в Сибирь
ему было 35-40 лет.
§ 3. Россия и Западная Сибирь.
Бескрайние
просторы Западной Сибири в XVI столетии
был малозаселенной и плохо освоенной
в хозяйственном отношении территорией.
На крайнем Севере обитали немногочисленные
племена самоедов, объединенные в родовые
общины и занимавшиеся оленеводством
и охотой.
Народы
севера Западной Сибири издавна поддерживали
экономические связи с русскими землями.
Еще в XI столетии предприимчивые новгородские
и поморские купцы проникали в низовья
Оби и Таза, куда привлекали их в первую
очередь пушные богатства. Торговые и
политические связи новгородцев унаследовали
московское государство, включившее, в
конечном счете, далекие сибирские земли
в состав своих территорий. В Югорскую
«вотчину» великие князья московские
неоднократно посылали ратных людей для
сбора дани. Таковыми были походы устюжанина
Василия Скрябы (1465 г.), князя Ф.С.Курбского
и И.И.Салтыка-Травина (1483г.), князя Петра
Ушатого, князя Семена Курбского и Василия
Заболотского-Бражни а (1499-1500гг.). но эти
походы не привели к присоединению и освоению
Сибири. Зависимость местных племен от
России была в значительной мере формальной
и ограничивалась нерегулярной уплатой
дани. Влияние Московского государства
за Югорским Камнем в XV-XVI веках оспаривало
татарское Сибирское ханство. Сибирское
ханство выделилось из Золотой Орды в
первой трети XV века. Основателем династии
сибирских ханов был Хаджи – Мухаммед
– хан, потомок одного из братьев знаменитого
Батыя, Шейбани. Татары вели полукочевой
образ жизни, занимались скотоводством,
охотой и рыболовством. Земледелие в небольших
размерах существовало только в поймах
Тобола и Иртыша и большего хозяйственного
значения не имело.
Сибирское
ханство было эфемерным политическим
образованием. В нем политическим образованием.
В нем никогда не прекращалась междоусобная
борьба. Власть с переменным успехом оспаривали
потомки чингисида Шейбани – хана и местного
татарского княжеского рода Тайбугинов.
В междуусобные распри вмешивались правители
Казанского и Бухарского ханств, стремившийся
утвердить здесь свое влияние. После серии
кровавых переворотов в конце XV века верх
одержали Тайбугинцы, которые придерживались
казанской ориентации.
Строгановы
давно вынашивали планы расширения
своих владений за счет зауральских
земель. Исходатайствовав в 1574 году грамоту
на земли по Туре и Тоболу с правом
строительства крепостей также на
Иртыше, Оби и других реках, они приступили
к набору ратных людей. Но вольных людей
с незапятнанной в глазах официальной
власти репутацией оказалось чрезвычайно
мало, поэтому они решили принимать на
службу «воров и разбойников» в расчете
на то, что это не дойдет до царя, как многое
не доходило до него и раньше. Узнав о Ермаке,
Строгановы послали к нему грамоту с приглашением
на службу. Тот принял предложение и вместе
со своими казаками явился в Орел – городок.
Рассказав Ермаку о богатствах Сибирского
ханства и его внутренней слабости, промышленники
склонили его к походу в Сибирь.
Поход
в Сибирь не был результатом сознательной
деятельности Строгановых. Они пригласили
Ермака, чтобы его мечом обезопасить
свои владения, а поход в глубь
Сибири явился делом самого атамана.
Замысел о походе за Урал созрел у Ермака
еще на Волге. Ни Строгановы, ни Ермак в
то время не могли допустить и мысли, что
горстка казаков может разгромить Сибирское
ханство.
Начавшись
без широкого замысла, как рядовая
военная экспедиция против окрестных
племен, поход Ермака лишь позднее вылепился
в целеустремленный марш на Искер. Поход
казаков, открывший дорогу в Сибирь для
широкой народной колонизации, сам, по
существу, представлял ее первый могучий
поток.
§ 4. Поход.
Строгановы
не имели оснований препятствовать казакам
в намерении совершить поход в пределы
Сибирского ханства. Между соплеменниками
и Ермаком в этом не было разногласий.
Но разногласия начались сразу же, когда
вопрос о походе встал на практическую
почву. Ермак резонно считал, что коль
скоро сибирский поход отвечал жизненным
интересам промышленников, то они должны
принять на себя издержки по его материальному
обеспечению, т.е. дать казакам оружие
(пищали, сабли), боеприпасы (порох, свинец),
продовольствие, одежду, послать с ними
переводчиков и проводников, а также позволить
набирать в дружину добровольцев из пермских
казаков, крестьян и пленных литовцев,
поляков и немцев.
В
пермских вотчинах в о время управляли
делами максим и Никита Строгановы. Старший
Строганов по делам фирмы находился в
столице, переговоры с Ермаком, видимо
, вел Максим Строганов как старший из
оставшихся на месте хозяев. Переговоры
шли долго, но безуспешно. Максим Строганов
решительно отказался снабжать дружину
припасами. Чусовской городок в те августовские
дни 1581 года походил на потревоженный
муровейник. Казаки ходили толпами, задирали
Строгановских приказчиков и слуг. Когда
же узнали об отказе снабдить их для похода,
большой шумной толпой двинулись к хозяйской
усадьбе, решив добыть все силой. Окружив
полукольцом двор, они, по словам летописца,
приступили к Максиму и пригрозили разорить
имение.
Строганов
понял всю безвыходность своего
положения. Жаловаться царю или воеводам
нельзя: сами без их ведома призвали
казаков с Волги. Да и что им,
ворам, царь! Завтра уйдут за Чусовую, и
след их простыл.
Алчный
купец вынужден был пойти на уступки.
Призвав в сведетели бога, он согласился
наконец выдать запасы, но с условием,
чтобы каждый казак по возвращении
из похода возместит взятое «с лихвою»,
т.е. с процентом. Атаманы и казаки без
колебаний приняли это условие, пологая,
что судьба не скоро сведет их снова с
кредиторами.
Тотчас
же были открыты хлебные амбары,
и работа закипела. Строгановские
приказчики и полковые писари, устроившись
за столами, поставленные прямо у амбаров,
вносили в заемные кабальные книги имена
и отчества казаков, место жительство
их семей.
Атаманы
ребовали, говориться в летописи , выдать
оружия и продовольствия на 5000 человек
из расчета 3 пуда ржаной муки, пуд сухарей,
2 пуда круп и толокна, пуд соли, безмен
масла, половину свиной туши, некоторое
количество рыбы, ружье, по 3 фунта пороха
и свинца на казака.
Загрузка судов заблаговременно заготовленных
казаками, шла днем и ночью. Атаман спешил:
нужно было до ледостава перевалить через
Камень. Однако грузов оказалось больше
чем могли взять легкие струги. Чтобы увеличить
их грузоподъемность, решили делать набои
к днищам, но и это не помогло. Часть припасов
пришлось оставить на берегу.
В
конце августа 1581 года подготовка к
походу закончилась. Все казаки и атаманы
были приведены к своеобразной присяге,
состоявшей в том, что каждый воин целовал
крест и клялся стоять непоколебимо против
врага и до конца быть верным казацкому
делу. Отслужив молебен, войско погрузилось
на струги и , подняв паруса, с попутным
ветром двинулись в путь. Флотилия, состоявшая
из 80 судов, имела внушительный вид. Развевались
полковые знамена. Гремела музыка. Провожать
ратников вышли все жители Чусовского
городка. Несмолкаемо гудели колокола
Строгановского собора. Вышел на берег
и Максим Строганов, тяжело переживавший
опустошение своих амбаров и кладовых.
Со
сложным чувством покидал Ермак
Чусовской городок. Не впервые ему
было брать на себя ответственность
за судьбы сотен людей, веривших в
счастливую звезду своего атамана. Но
это был необычный поход. Не на волжских
купцов вел он преданных ему казаков, а
на смертельную схватку с чужеземцем,
который позволял себе гордо говорить
с самим самодержцем российским. В дружине
преобладали 18-20 – летние юноши, впервые
побывавшие в настоящем деле только на
Урале.
Разные
цели вели людей Ермака в Сибирь.
Одних соблазняли сибирские пушные
богатства, других влекла сводная жизнь
без дворянства и бояр. Третьим
вообще негде было приклонить голову
на родной Руси, где их ждала виселица.
Для пленных литовцев, поляков и
немцев через Сибирь шел путь на родину.
Ратными подвигами они надеялись заслужить
право возвратиться в свое отечество.
Судовой
караван несколько дней поднимался
вверх по реке Чусовой. Берега ее в
те времена никем не были заселены,
и казаки без всякой опаски выходили
на берег и на ночь разбивали лагерь. С
Чусовой предстояло перебраться на Туру
и Тобол. Для этого нужно было отыскать
левый приток Чусовой, который начинался
бы поблизости какой-нибудь речки, впадающей
в Туру. Проводники – коми, которыми Ермака
снабдили Строгановы, уверили, что этим
условиям вполне соответствует речка
Межевая Утка, однако при обследовании
ее выяснилось, что она недостаточно глубока
и не пригодна для плавания. Из-за мелководья
Ермак вынужден был повернуть назад. Достигнув
устья реки Серебрянки, флотилия вступила
в ее прозрачные серебристые воды.
До
глубокой осени шли от устья Серебрянки
до ее истока. Зима застала казаков
в месте, где в Серебрянку впадает небольшая
речка Кокуй. Дальше начинался волок на
реку Тагил, приток Тобола. Ермак приказал
здесь остановиться и разбить здесь зимний
лагерь, укрепив его по обыкновению стоячим
тыном.
За
зиму дружина Ермака значительно
поредела: некоторые казаки погибли
в стычках с местными жителями,
малодушные сбежали из лагеря. Весной,
когда вскрылись реки, дружина возобновила
поход. Путь лежал на ближайший приток
Тагила – речку Баранчу.
В
начале августа дружина Ермака подошла
к городу Чимги–тура (современная
Тюмень) и без особых затруднений
завладела им.
Никаких
причин оставаться в Чимге на длительное
время у дружины не имелось
Флотилия
Ермака, пройдя Туру, вошла в Тобол. Впереди
шло караульное судно. Дозорные первыми
заметили большее движение татар на
берегу. Как выяснилось скоро, 6 татарских
мурз с большим войском подстерегали казаков,
чтобы неожиданно напасть на них и
разбить. Бой с татарами продолжался несколько
дней. Потери татар были значительными.
В руки казаков попала богатая добыча
в виде мехов и продовольствия. По словам
летописи, Ермак не смог увести все на
своих судах и часть ценностей зарыл в
землю.
Ермак
знал, что главное сражение ждет
его на берегах Иртыша, где стоял
Кучум со своим войском, поэтому торопился
скорее проделать путь. Струги лишь на
ночь приставали к берегу. На ночных станах
атаман сам расставлял усиленные караулы
и лично проверял их. Под особым контролем
находилось боевое оружие. Ермак требовал,
чтобы оно всегда было хорошо вычищено
и готово к бою. Ермак оберегал дружину
от всяких случайностей. Он хотел сохранить
до решающего сражения беспокойное войско.
Прошло
ещё несколько дней в труде
и боях. Флотилия достигла левого притока
Тобола – реки Тавды. Проводники сообщили,
что вверх по этой реке шла дальше
через Камень старинная дорога на
Русь. Утомленная дружина разбила
на берегу походный лагерь. Казаки были
уже не те, что некогда пели задорные песни.
Они видели ярость врага и гибель своих
товарищей.
Получив
известия о Ермаке, Кучум и его
окружение потеряли покой. В ханскую
столицу стекались князьки, мурзы
и уланы со своими ополченцами. В
Искере и день и ночь шли работы.
Улусные люди рыли глубокие рвы, возводили
земляные валы вокруг резиденции хана.
Кузнецы ковали сабли, копья, наконечники
стрел. Первыми в Искер привели своих воинов
мурзы с берегов Иртыша и Тобола, а вслед
за ними хантейский князь с реки Демьянки
по имени Бояр, кодские и обдорские князья,
зависимые от Кучума. По приказу хана укреплялись
городки на Тоболе и Иртыше.
Воинство
Кучума представляло обычное феодальное
ополчение. В отличие от казачьей
дружины, состоявшей исключительно
из добровольцев, оно набиралось в принудительном
порядке из «черных» улусных людей, плохо
обученных военному делу. Правильная организация
была совершенно чужда ему. Его подразделения
состояли из отдельных отрядов собранных
вассалами хана. Ядро войска составляли
ханская конница, в которой наряду с татарами
было много бухарцев и ногаев. Сам Кучум
взятием Искера и убийством прежних правителей
закончил свои воинские дела. Конницу
возглавлял Маметкул (вернее Мухаммед-кули),
по одним источникам брат, по другим сын,
а вероятнее всего племянник Кучума. Ему
же были подчинены и прочие отряды ополчения.
В лице Маметкула Ермак имел достойного
противника.
В
ставку хана поступали неутешительные
известия. Разгром пограничных мурз
в устье Туры, неудачные попытки
остановить казаков у Березового
и Караульного яров на Тоболе, наконец,
последняя весть с устья Тавды от Таузака
побудили Кучума предпринять более решительные
меры. Не прекращая фортификационных работ
у Искера и на подступах к нему, он послал
Маметкула с отборной конницей навстречу
Ермаку. Хорошо знакомой дорогой, по которой
не раз проносились с добычей его всадники,
Маметкул поспешил к устью Тавды, где,
по последним сведениям, находились казаки.
Но встреча произошла раньше, ибо Ермак
уже оставил лагерь и плыл вниз по Тоболу.
Наутро
Маметкул возобновил боевые действия.
Татарские всадники приблизились к самому
лагерю, пытаясь нанести урон «копейным
поражением и острыми стрелами». Дружный
залп отбросил кучумлян, но те пришли в
себя и снова бросились на казаков.
Пять
дней держал Маметкул казачий лагерь в
осаде. Понеся большие потери и страшась
еще больших, Маметкул прекратил безрезультатные
атаки и покинул поле боя. Дружина получила
возможность продолжать путь.
Бой
при Бабасанах, не давший решительной
победы ни той, ни другой стороне, укрепил,
однако уверенность Ермака в победоносном
исходе похода, а у Маметкула оставил надежду
на возможность полного уничтожения малочисленного
казачьего войска. Оба военачальника извлекли
уроки из первой боевой встречи.
Итак,
заняв в конце сентября 1582 года
Карачинский улус, Ермак стал готовиться
к завершающему этапу похода. Близилась
зима, и он должен был торопиться, чтобы
до ледостава выйти в Иртыш, где, как ему
донесли, его ждал сам Кучум с главными
силами. Поредевшая в боях дружина насчитывала
не более 800 воинов. Хан следил за движением
Ермака, разослав по всем дорогам дозоры
со строгим наказом «чтобы никто от казаков
ни птицею мимо их не пролетел».
Погрузив
припасы на струги, Ермак покинул
городок Карачи и 1 октября появился
на Иртыше. По многократным опросам татар
он точно знал типографию окрестностей,
и состояние противостоящих ему сил, и
характер вражеских укреплений.
Появление
казачьей флотилии не было неожиданностью
для татар.
Первая
ночь на берегу Иртыша была тревожной.
Опасаясь нападения, казаки не сомкнули
глаз. С Чувашского мыса ветер доносил
чужую речь: воинственные возгласы татар
перемежались с молитвами. Там тоже не
спали.
Подготовка
к штурму шла три недели. Воины
залечивали раны, набирались сил. Ночью
неутомимо работала разведка. Сам
Ермак переправлялся на правый берег
и осматривал поле предстоящего боя. Выступление
было назначено на 23 октября – день апостола
Якова, изображение которого украшало
знамя передового полка.
Прошла
последняя ночь перед боем. Дружина,
разобравшись по полкам, которые теперь
имели по 150 – 160 воинов, слала на молитву.
Каждый сознавал необычную торжественность
наступающего дня. После краткой речи
атамана дружина погрузилась на струги
и двинулась к Чувашскому мысу. Флотилия
шла левым берегом, а затем, круто развернувшись
вправо, устремилась к Княжьему лугу. Татары
не препятствовали высадке. Маметкул
со своими воинами ждал приближения врага
за засекой, у подножия мыса. Много казаков
было убито и ранено. Урок, полученный
Маметкулом в сражении у Бабасан, как видно,
не прошел даром. Ермак, ни на минуту не
упускавший руководства боем, решил, во
что бы то ни стало вывести неприятеля
на открытое место и навязать ему рукопашную
схватку. Уловив момент, он поднял сигнал
к отходу.
Ермак,
сняв со стругов последнюю сотню,
сам повел ее в бой. Дружным натиском
пробились казаки к засеке и поставили
на ней боевое знамя. Пал раненым Маметкул.
Битва была выиграна, но война с Кучумом
еще не закончилась. Хан с войском укрылся
за земляным валом Чувашского городка.
Он не думал складывать оружие и намеревался
с рассветом возобновить сражение.
Казаки
нашли в ханских покоях золото, серебро,
каменье многоценное, большое количество
собольих, куньих и лисьих мехов. По волжскому
обычаю все ценности тут же подверглись
дележу. Но продовольственные запасы города
оказались ничтожными. Ермак понял, почему
ханская твердыня так легко досалаь его
дружине. Искер, не имея ни продовольствия,
ни воды (путь к колодцу и Сибирке легко
отрезать), не мог выдержать даже непродолжительной
осады.
Заняв
Искер, Ермак решил остаться в нем на
зиму. Созванный казачий круг утвердил
это решение. Царь приказал Ермака и казаков,
как только вернутся к весне из похода,
отправить в Чердынь и Камское Усолье
для сторожевой службы, оставив в Строгановских
городах не более ста человек. Иван Грозный
пообещал Ермаку и его сподвижникам виселицу
во второй раз. Рискуя уклонится в сторону,
заметим, что грамота 16 ноября 1582 года
является краеугольным камнем «строгановской»
концепции похода, поскольку в ней категорично
утверждается: Строгановы послали дружину
Ермака в Сибирь. Но, как видно из обстоятельств
появления и самого содержания этой грамоты,
обвинение Строгановых в организации
похода исключительно на основе доноса
их недоброжелателя воеводы Пепелицына,
который, чтобы создать нужное впечатление
в Москве, подал события в невыгодном для
Строгановых свете. Поэтому указания грамоты и т.д.................
