Здесь можно найти учебные материалы, которые помогут вам в написании курсовых работ, дипломов, контрольных работ и рефератов. Так же вы мажете самостоятельно повысить уникальность своей работы для прохождения проверки на плагиат всего за несколько минут.
Предлагаем нашим посетителям воспользоваться бесплатным программным обеспечением «StudentHelp», которое позволит вам всего за несколько минут, выполнить повышение оригинальности любого файла в формате MS Word. После такого повышения оригинальности, ваша работа легко пройдете проверку в системах антиплагиат вуз, antiplagiat.ru, РУКОНТЕКСТ, etxt.ru. Программа «StudentHelp» работает по уникальной технологии так, что на внешний вид, файл с повышенной оригинальностью не отличается от исходного.
Результат поиска
Наименование:
Реферат/Курсовая Контрольная работа по "Философия права"
Информация:
Тип работы: Реферат/Курсовая.
Добавлен: 25.04.13.
Год: 2012.
Страниц: 19.
Уникальность по antiplagiat.ru: < 30%
Описание (план):
План
Охарактеризовать систему представлений правовых знаний
в Древней Индии………………..3
Раскрыть роль немецкой классической философии
в становлении философии права
как науки……….11
Представить толковый словарь основных терминов,
употребляемых в оформлении вопросов
1,2………..22
Используемая литература……………….23
1 Охарактеризовать систему
представлений правовых знаний в Древней
Индии
В 1 тысячелетии до н.э. в Индии
возникли брахманизм и буддизм. Это
был религиозный фундамент для
развития представлений о политике
и праве. Оба религиозных учения
уходят корнями к Ведам. Веды - канон
священных книг ариев. В них содержатся
религиозные представления и описание
ритуалов. Согласно Ведам все люди произошли
из тела космического великана Пуруши.
Поэтому они делятся на четыре Варны (сословия,
касты):
1. брахманы- священнослужители;
2. кшатрии- правители и воины;
3. вайшья - земледельцы, ремесленники,
торговцы;
4. шудры- лица физического труда, слуги.
Верхушку социальной иерархии составляли
брахманы и кшатрии. Первые сосредоточили
в своих руках духовную власть,
вторые - светскую. Религиозно - философская
система, основанная на Ведах, была выработана
брахманами. Она получила название брахманизма
(по имени верховного бога Брахмы).
Основной брахманизма был тезис
о перевоплощении душ. Душа человека
после смерти может блуждать по телам
людей более низкого статуса,
животных и растений. Если человек
вел праведную жизнь, он возродится
в человеке более высокого социального
положения. Поведение человека и
его судьба выражены в понятии
дхармы. Дхарма- это кодекс поведения
человека, который определяется его
социальным статусом. Принадлежность
человека к сословию определялась его
рождением и сохранялась всю
жизнь.
Государственная власть описывается
в брахманистском каноне как единоличное
правление государя. Он - важнейший
элемент государства. Следующие по важности:
советник, страна, крепость, казна, войско
и союзники.
Эпоха брахманизма заканчивается
в середине 1 тысячелетия до н.э.,
т.к. новые политические реалии требовали
принципиально новых политико-правовых
идей. Одной из них явился буддизм1.
Создание буддизма приписывают
индийскому принцу Сиддхарта Гаутама.
Путем аскетической жизни он стал
Просветленным, т.е. Буддой. В основе буддизма
лежит идея освобождения человека от страданий.
Источник страданий - в страстях и желаниях.
В буддизме существуют два пути спасения
- большой и малый
Первый предусматривал полное отрешение
от мирской суеты через вступление
в монашескую общину. Второй путь был
рассчитан на живущих обычной
мирской жизнью. Достичь просветления
мог любой. Буддизм признавал
ведущую роль в общественной жизни
не за брахманами, а за кшатиями. Это
было направлено на подрыв влияния
жрецов. Буддизм ставил под сомнение
наследственный характер власти брахманов.
С течением времени буддизм все
больше трансформировался в сторону
приспособления к государственным
интересам. В нем усиливаются
мотивы покорности, отхода от жесткого
аскетизма. Правители начинают использовать
новую религию для борьбы с
претензиями жречества на светскую
власть.
Одно из наиболее характерных явлений
социальной реальности индуизма европейцы
назвали португальским словом «каста».
И это показательный пример того,
как упрощаются индийские реалии
при описании европейскими словами.
На санскрите для выражения данногого
круга представлений есть два
слова: varna (варна, букв. - цвет) и jati (джати,
букв. - род, рождение). Согласно идеальной
схеме, провозглашенной авторитетными
текстами, индусское общество coстоит из
четырех «варн»: брахманов (жрецов и ученых
хранителей предания), кшатриев (воинов),
вайшьев (торговцев и ремесленников) и
шудр (функция которых - обслуживание трех
высших варн). В действительности индусское
общество делится на многочисленные «джати»
(носящие разнообразные имена), и соотношение
конкретных «джати» с идеальной схемой
«варн» далеко не всегда однозначно. Так
представители какой-нибудь «джати» могут
считать себя брахманами, но такая самооценка
не обязательно совпадает с мнениями браманов
из других «джати». Какая-нибудь иная «джати»
относится, скажем, к кшатриям, но при этом
соседи по социуму могут относить эту
же «джати» к шудрам.
Но при всех расхождениях во мнениях
сам принцип организации социума
в виде иерархии групп в традиционной
Индии не ставился, сомнение. Даже у
индийских мусульман социологи
обнаруживают социальные группы, напоминающие
касты (хотя это и противоречит эгалитарным
принципам ислама). Ситуация с «варнами»
и «джати» - характерный пример плюрализма,
царящего в индусском мире. Следует
помнить, что в этом мире никогда
не было какого-либо единого организующего
и направляющего центра. Индуизм
- это «единство в многообразии».
Поэтому, в частности, слова и
понятия, с которыми мы сталкиваемся
при изучении индуизма, почти всегда
имеют много разных толкований -
в зависимости от конкретного
контекста.
Применительно же к понятиям «варна»
и «джати» можно говорить о
плюрализме и в ином - «онтологическом»
- смысле. Европейцы обычно воспринимали
эти индийские категории исключительно
в социальном плане, соотнося их с
такими собственными категориями, как
«сословие» или «(социальный) класс».
Но при более внимательном рассмотрении
оказывается, что для самих индусов
разные «варны» (и соотносимые с
ними «джати») - это порой разные
роды существ (говоря современным языком,
разные биологические виды). Подобные
воззрения не слишком часто находили
четкое выражение в письменных текстах,
относясь скорее к области подразумеваемых
(базовых) представлений культуры. Но
все же есть и такие индийские
(индусские) сочинения (ныне относимые
к разряду «философских»), в которых
идеи об «онтологических» различиях
между «варнами» высказаны вполне
отчетливо. Поэтому даже такое, казалось
бы, простое слово, как «человек»,
нельзя без оговорок и оглядок
переносить из нашей культуры (где
это слово подразумевает единство
человеческого рода как биологического
вида) в описания культуры индуизма.
Не менее осторожно следует относиться
и к подобному «переносу» слова «философия».
Одно из характерных проявлений
идеологичности понятия «индийская
философия» заключается в том, что
в подавляющем большинстве работ
на эту тему (как западных, так
и индийских) под «индийской философией»
понимается интеллектуальная деятельность
лишь индусов. Более чем тысячелетнее
«присутствие» ислама и мусульман
в Южной Азии, как правило, игнорируется.
Интеллектуальная деятельность индийских
мусульман изучается в рамках
других академических дисциплин, другими
специалистами.
Отвлекаясь от идеологических аспектов
понятия (конструкта) «индийская философия»
(но опять-таки не забывая о них),
рассмотрим некоторые его свойства,
значимые для научного («академического»)
понимания этого конструкта (и, увы,
слишком часто упускаемые из виду).
Начнем с того, что данный конструкт
возник не «внутри» той культуры, часть
которой он призван обозначать и
описывать, а (как уже сказано) в
результате столкновения различных
культурных традиций: индийской и
европейской. Индийский материал («сырье»)
обрабатывается европейскими методами
- и оказывается, что применяемые
методы обработки (т.е. понимания, концептуализации)
далеко не всегда адекватны обрабатываемому
материалу.
Дело в том, что индийской
культурной традиции были свойственны
иные представления и о времени-пространстве,
и о человеческой личности. В домусульманской
(и немусульманской) Индии не сложилось
своего исторического сознания, своей
историографии как рода интеллектуальной
деятельности (и рода письменности).
У индусов не было своего Геродота
или Сыма Цяня, не говоря уже о
более изощренных формах историографии.
Более того, память индийской культуры
практически не сохраняла дат
исторических событий или дат
жизни выдающихся личностей. Так, например,
время жизни Будды (основателя буддизма)
лишь приблизительно реконструируется
современными учеными на основании
довольно туманных и противоречивых
показаний различных источников
(и, как и в случае многих других
дат индийской истории, «консенсуса»
среди ученых здесь нет).
Хронология индийской истории
первого тысячелетия до н.э. и
первого тысячелетия н.э. реконструируется
с помощью иноземных свидетельств:
сначала в основном греческих (и
в меньшей степени римских), затем
китайских, к которым позже присоединяются
свидетельства мусульман. Мусульмане
принесли в Индию, среди прочего,
и свои традиции историографии, и
свои представления о человеческой
личности. Но их интересовали прежде всего
(и даже почти исключительно) собственная
история и собственные исторические
личности. Миром индусской мысли
мусульмане (за редкими исключениями)
интересовались мало. Поэтому, в частности,
значение мусульманских источников
для реконструкции истории индусской
(а также буддийской и джайнской)
философии сравнительно невелико.
В апологетических работах индийских
авторов нередко можно встретить
высказывания вроде: «В Индии философия
(религия) - это не просто философия
(религия), а образ жизни». На что
европейский исследователь вправе
ответить: «Вот именно! В Европе Нового
времени, в развитом новоевропейском современном
обществе философия выделилась как особый
род интеллектуальной деятельности, а
религия перестала быть всеобщим социальным
регулятором. Индийское же общество было
(а во многом остается и до сих пор) обществом
традиционным, в котором религия - или
во всяком случае традиция - предопределяет
и регулирует всю жизнедеятельность, весь
«образ жизни», и именно поэтому в Индии
до поры до времени не происходило обособления
«философии», как специфического (критического,
антитрадиционного) рода умственной деятельности».
Иными словами, новоевропейская философия
(а отчасти уже и классическая
античная философия) возникла и развивалась
в обществе динамичном, претерпевавшем
непрерывные социально-политические
сдвиги. Сама философия была столь
же «продуктом», сколь и «производителем
« этих сдвигов. А то, что мы именуем
« индийской философией» - это
«продукт» (и «производитель»? «консерватор»?)
общества, которое - за неимением лучшего
термина - называют «традиционным», т.е.
общества гораздо менее динамичного,
ориентирующегося не на перемены и
инновации, а на воспроизводство
прежних образцов.
Из всего сказанного можно сделать,
среди прочего, и такой вывод.
Адекватное изучение индийской мысли
(назовем ли мы ее «философской», «религиозной»
или как-нибудь иначе) должно быть сопряжено
с изучением индийской культуры
в целом - в рамках гуманитарной дисциплины,
которой, может быть, еще и не существует
и которая могла бы объединить
методы и подходы культур-антропологии,
религиоведения, филологии, истории
философии... Но пока такой интегральной
дисциплины еще нет, нам приходится
изучать индийскую культуру, пользуясь
нашей, т.е. новоевропейской рубрикацией,
в рамках отдельных гуманитарных
дисциплин, сложившихся в нашей
культуре (история философии, религиоведение
и та.). Надо лишь отдавать себе отчет
в известной условности и ограниченности
подобного подхода. В утешение и
в оправдание себе мы можем сослаться
на мысли, Изложенные в известной
книге Х.Г. Гадамера «Истина и
метод»: «предпонятия» (иначе именуемые
«предрассудками») есть необходимые
предпосылки (условия) познания - и
всякое познание осуществляется именно
исходя из некоторых «предпонятий».
Отрешенность от времени и пространства
(а также от «биографического подхода»),
неразличение «философии» и «религии»,
одним словом - «традиционность» (или
«традиционализм») сами по себе не должны
умалять в наших глазах индийскую
мысль. Большинство современных
ее исследователей исходят из убеждения,
что по своей интеллектуальной мощи
и значимости рассматриваемых проблем
она ничуть не уступает западной философии
(а иные авторы, особенно индийские,
убеждены и в превосходстве - по-разному
понимаемом - индийской мысли над
западной). Но европейским философам,
как Правило, трудно удостовериться
в справедливости (или несправедливости)
подобных убеждений: чтобы в полной
мере понять и оценить индийскую
мысль, необходимо освоить ее язык -
и не только в переносном смысле,
но и в самом конкретно-лингвистич ском.
Речь идет прежде всего о санскрите и о
других индийских и неиндийских языках
(в случае индо-мусульманской традиции
речь должна идти прежде всего о фарси
и арабском языке). Современная западная
философия с одной стороны, и традиционная
индийская мысль - с другой, существуют
как два отдельных и мало соприкасающихся
друг с другом мира
Веды. Повествования об индийской
философии обычно начинаются с рассказа
о Ведах, древнейших памятниках индийской
словесности. Слово veda буквально может
быть переведено как знание (оно родственно
таким русским словам, как ведать, ведение
и т.д.). Индийская традиция обозначает
словом veda весьма обширный комплекс разнообразных
текстов, которые почитаются как содержащие
(или даже воплощающие в себе) некую высшую
Мудрость, именно такое Знание-Ведение,
извечное и безусловное.
Другое имя для этих текстов
- шрути, буквально услышанное, ибо
считается, что они не созданы
людьми, а были некогда услышаны
древними мудрецами и с тех
пор передавались из поколения в
поколение, из уст в уста, пока не
были упорядочены в единое целое
легендарным мудрецом Вьясой. Собственно,
и после этого они сохранялись
многие века (и сохраняются до сих
пор) преимущественно в устной традиции.
Рукописные версии ведических текстов
(возникшие довольно поздно), как
и версии книгопечатные (появившиеся
с XIX в.), не имеют в глазах благочестивых
индусов той же сакральной ценности, что
и устная традиция. В этом - одно из характерных
отличий индуизма от авраамитских религий
(иудаизма, христианства и ислама), каждая
их которых имеет «священное писание».
Применительно к индуизму этот термин
может иметь лишь метафорическое значение.
Состав ведического комплекса
может быть описан (в первом приближении)
посредством двух взаимопересекающихся
четырех частных рубрикаций. Во-первых,
различают Ригведу («Веду гимнов»),
Самаведу («Веду обрядовых песнопений»),
Яджурведу («Веду жертвенных изречений»)
и Атхарваведу («Веду заклинаний»).
Во-вторых, внутри каждой из четырех
Вед выделяются как бы четыре разных
пласта: самхиты («собрания»), брахманы
(«толкования»), араньяки («лесные книги»)
и упанишады («сокровенные наставления»).
Самхита - это, можно сказать, главная
часть каждой Вед. Так, Ригведа-самхита
- это собрание более тысячи стихотворных
текстов (длиною от одной строфы до
нескольких десятков строф); в основном
они содержат восхваления различных
богов и обращенные к богам
молитвы-прошения (о долголетии, о
приумножении домашнего скота, об одолении
врагов и т.д.). Брахманы - это главным
образом разъяснения к текстам
самхит применительно к их использованию
в обрядах и ритуалах. Араньяки
- это своего рода руководства для
отшельников, ушедших жить в лес.
А об упанишадах чуть ниже речь пойдет
особо.
Брахманы-жрецы произносили звучные
стихотворные строфы во время различных
обрядов, не всегда даже понимая точный
смысл сакральных слов. Когда в
XIX в. западные ученые открыли для себя
Веды, то, естественно, возникли вопросы:
когда, где, для чего и кем эти тексты были
созданы? В самих Ведах на подобные вопросы
прямых ответов нет, их приходится искать
с помощью различных косвенных свидетельств
- и эти поиски продолжаются до сих пор.
Язык Вед (как уже сказано) родствен другим
языкам евроазиатского континента, а ближе
всего он - языку Авесты, памятника древнеиранской
культуры. Исходя из лингвистических и
иных соображений, европейские историки
выдвинули гипотезу (получившую широкое
признание), что те человеческие сообщества,
в среде которых возникли Веды, пришли
на территорию Южной Азии с северо-запада
и постепенно расселялись по субконтиненту,
частью оттесняя, частью ассимилируя тех,
кто жил там прежде. Миграции эти предположительно
датируют вторым тысячелетием до н.э. Создание
(во всяком случае, оформление) древнейших
ведических текстов (в частности, Ригведа-самхиты)
относят соответственно к рубежу второго
и первого тысячелетий до н.э.
Не было ни смерти, ни бессмертия тогда.
Не было ни признака дня (или) ночи. Дышало,
не колебля воздуха, по своему закону
Нечто Одно, И не было ничего другого,
кроме него1.
Кто воистину знает, кто здесь провозгласит,
Откуда родилось, откуда это творение?
Боги (появились) посредством сотворения
этого (мира). Так кто же знает, откуда он
возник?
Откуда это творение возникло, Было
ли оно создано или же нет —
Кто надзирает за этим (миром) на
высшем небе, Только он знает или
же не знает
С еще большим основанием к истории
философской мысли относят самый
поздний пласт ведической литературы
- упанишады. Глагольный корень sad значит
«сидеть», «садиться» (и родствен корню
этих русских слов). С двумя приставками:
upa-ni-Sad - он обретал качение «сидеть рядом
с кем-либо», подобно тому как, например,
ученик сидит рядом с учителем. Поэтому
существительное upa-ni-Sad может быть переведено
как «доверительное наставление», «сокровенное
учение» и т.п. Позже это слово стало обозначением
своего рода «жанра словесности». Всего
индийская традиция сохранила более двухсот
произведений, помеченных «жанровым именем»
упанишада. Но внутри этого разношерстного
множества издревле была определенная
иерархия. Лишь некоторые упанишады (примерно
дюжина) почитались как безусловно авторитетные,
как составная часть Вед (шрути). Современные
исследователи считают эти упанишады
древнейшими и относят их к середине первого
тысячелетия до н.э.. Прочие упанишады
создавались на протяжении многих веков,
иногда уже приверженцами тех или иных
направлений более позднего индуизма
(шиваитами, вишнуитами и т.д.).
Когда говорят о «философии упанишад»,
то имеют в виду, прежде всего, именно
древнейшие упанишады.
В упанишадах же была намечена (хотя окончательно
разработана позже) и фундаментальная
для индуизма идея (она же норма)
четырех стадий человеческой жизни.
Согласно этой нормативной идее каждый
индус (точнее - представитель трех
высших вари) должен в своей жизни
последовательно пройти четыре стадии:
стадию ученичества, стадию семейной жизни
домохозяина, стадию отшельничества в
лесу, наконец, стадию полного отрешения
от мира, за которой, в идеале, может воспоследовать
мокша (т.е. выход из сансары) или по крайней
мере - другое рождение как еще одна ступень
(последняя?) на пути мокше.
Буддизм, джайнизм, «Махабхарата». Современные
исследователи полагают, что эта
идея-норма четырех стадий человеческой
жизни была сформулирована в пику
различным «диссидентам», которыe уже
в эпоху упанишад осмеливались ставить
под сомнение традицию Вед – и в плане
ритуала, и в плане «философии», и в плане
существенных установлений. Середина
I тыс. до н.э. была в Индии эпохой брожения
умов. Собственно, и сами древнейшие упанишады
суть и продукт, и свидетельство этого
брожения.
Две традиции, возникшие в этом
«бродильном котле», намного пережили
свое время и внесли, каждая по-своему,
заметный вклад в индийскую и
даже мировую культуру. Для обозначения
этих, традиций есть европейские слова
«буддизм» и «джайнизм».
В течение многих веков джайнизм
был мощной интеллектуальной (иногда
даже и государственно-полити еской)
силой на индийском субконтиненте.
Джайны были, что называется, «своими
чужими» в духовном (культурном)
мире индуизма, разделяя многие его
фундаментальные установки, но в
то же время и расходясь с ним
по некоторым не менее фундаментальным
вопросам. Из среды джайнов вышло
немало выдающихся мыслителей, разрабатывавших
как собственно джайнские, так и
общие, «межконфессиональные» проблемы.
Будда отверг и традиционный авторитет
Вед, и весь ритуализм брахманства
- и стал проповедовать мировоззрение,
обретенное им в результате собственных
многолетних поисков. К сожалению,
ни сам
Будда, ни его непосредственные ученики
не записывали сказанное им При жизни.
Письменные свидетельства о том, что именно
говорил относятся к более позднему времени.
Поэтому мы можем лишь реконструировать
содержание его проповедей.
Прежде всего: проповедь Будды
была обращена ко всем людям (и даже
вообще ко всем живым существам) вне
зависимости от происхождения, социального
статуса (варны), возраста, пола и т.д.
Проповедь предлагалась как изложение
неких истин, которые могут стать
очевидными для каждого человека
(хотя, разумеется, эта «очевидность»
была обусловлена культурным контекстом).
Среди прочих формулировок едва ли
не центральное место занимают так
называемые, Четыре благородные истины,
вкратце излагаемые так: 1) страдание, 2)
причина страдания, 3) избавление от страдания,
4) путь к избавлению от страдания. Будда
принимал общие для его культуры представления
о метемпсихозе (переселении душ), о сансаре
как бесконечной череде рождений и смертей
и в качестве высшей цели также предлагал
«освобождение», полный уход из бытия,
который в буддизме получил название нирвана
(букв. - угасание).
Но Будда не предполагал никакого
единою онтологического Абсолюта, наподобие
Брахмана упанишад. Напротив, бытие
представлялось абсолютно неединым,
дробным и непрестанно изменяющимся. Это
представление запечатлелось в санскритском
слове dharma, которое (помимо прочих своих
значений) в буддийских текстах означало
некие единицы бытия (и его восприятия),
вечно исчезающие и вечно возникающие
вновь. Соответственно и понятие Атман,
т.е. представление о некоем едином Я человека,
оказывалось иллюзорным: Я - это тоже всего
лишь бесконечно изменчивый поток дхарм.
Проповедь Будды увлекла и убедила
многих. По крайней мере, тысячу лет
буддизм был живой и творческой составляющей
индийской культуры. Буддийская мысль
энергично развивалась в сотрудничестве
и соперничестве с другими направлениями.
Но к исходу первого тысячелетия н.э.. буддизм
был побежден и поглощен восторжествовавшим
индуизмом - и остался в Индии лишь в качестве
прошлого, нередко полу - или вовсе забытого.
Вопрос о том, почему буддизм
в Индии постигла такая судьба
- один из тех вопросов к истории,
на которые вряд ли можно дать «точный»
и «единственно верный» ответ. Среди
прочих причин обычно указывают на
то, что буддизм в Индии потерял
«социальную базу» Буддийские мыслители
явно не уступали мыслителям-брахманам
в интеллектуальном отношении, но, по-видимому,
буддизм проиграл в борьбе за сознание
«широких народных масс»; он не смог выработать
конкурентоспособног социального
«проекта».
Напротив, мир индуизма, сложившийся
после «осевого времени» (т.е. в последние
века до н.э. и в первые века н.э.),
оказался устроенным так, что мог
удовлетворять самые разнообразные
запросы и интересы «Высоколобый»
интеллектуализм вполне уживался с
«массовыми» культами богов и
богинь (или унаследованными от ведийской
эпохи или имевшими иное происхождение).
Идеал мокши (освобождения от сансары)
сосуществовал с идеалом благоустроенного
общества, где каждый должен был
знать свое место в иерархической
системе социальных групп и человеческих
возрастов.
Этот мир индуизма во всем (или
почти во всем) его многообразие
отражен в «Махабхарате», огромном
своде разнородных текстов, которые
создавались на протяжении ряда веков
и были сведены воедино по-видимому,
в начале нашей эры. Сами индусы иногда
называют « Пятой Ведой».
2 Раскрыть роль немецкой классической
философии в становлении философии права
как науки
В начале XVIII в. знаменитый немецкий просветитель
Христиан Вольф опубликовал свои первые
значительные сочинения на немецком языке.
До этого момента немецкоязычная философия
как таковая почти не существовала. Известные
немецкие мыслители предшествующего времени
писали, как правило, на других языках.
Так, Николай Кузанский писал на латыни,
а Лейбниц - на французском, латинском
лишь изредка на немецком языке. Многие
сочинения Вольфа также опубликованы
на латыни, тем не менее именно с этого
мыслителя началась собственно немецкоязычная
философия. Вольф и его многочисленная
школа (А.Г. Баумгартен, Ф.Х. Баумайстер,
Г.Б. Билфингер и д.р.) способствовали распространению
философского знания в Германии, созданию
немецкой философской терминологии и
подготовили исключительный взлет в немецкой
философии конца XVIII - начала XIX в. В течение
полувека один знаменитый философ сменял
другого, творчески развивая при этом
основные идеи своего предше-ственника.
Этот период в развитии немецкой философии
получил в Германии название немецкого
идеализма. Под влиянием же сочинений
Энгельса «Людвиг Фейербах и конец немецкой
классической философии» и марксистской
литературе данный этап стали называть
немецкой классической философией, а его
вершиной - считать философию Гегеля. Гегелевская
же система, несмотря на ее идеализм, считалась,
к свою очередь, одним из источников самого
марксизма. Марксисты же ценность классических
немецких мыслителей усматривали главным
образом лишь в том, что они служили вехой
на пути становления марксистско-ленинско
философии.
К немецкому идеализму можно
отнести различных мыслителей, но
лишь трое из них создали философские
системы, которые можно назвать
классическими, - Фихте, Шеллинг и
Гегель. Огромное стимулирующее воздействие
на них оказала, однако, критическая
философия Иммануила Канта. Именно
от его философских построений они
отталкивались в большей или
меньшей степени, поэтому трудно
понять философские системы немецкого
идеализма без кантовской критической
философии. Сам же Кант, мыслитель
заключительной этапа немецкого
Просвещения, занимает в ряду философов
немецкого идеализма совершенно
особое место, а его философия
обладает огромной ценностью также
(и преимущественно) сама по себе, т.е.
и отношения к последующим
системам Фихте, Шеллинга и Гегеля.
Значение Иммануила Канта (1724-1804)
для немецкой и мире философии
столь велико, масштаб его философских
воззрений столько грандиозен, что
последователи рассматривали его
не тол как «свет мира, но и
сразу как целую светящуюся Солнечную
систему».
Подобная восторженная оценка привела
со временем к представлению о
том, что Кант появился как бы «из
ниоткуда». Но кантовская философия
возникла совсем не на пустом месте. В
контексте западноевропейской философии
критицизм Канта часто рассматривается
как попытка своеобразного примирения
двух основных философских течений, существовавших
к тому времени - эмпиризма и рационализма.
В Германии же основания философского
знания к середине XVIII в. во многом были
заложены вольфианской школой, а сам Кант
рыл наиболее яркой звездой в плеяде таких
глубоких мыслителей, как Ш. Мендельсон,
И.Г. Ламберт, И.Г. Тетенс и другие, каждый
из которых в определенной мере повлиял
на кантовский критицизм. И тем не менее
философия Канта оказалась действительно
удивительным явлением - о духовном перерождении
после соприкосновения с ней говорили
даже некоторые ее критики.
В философии Канта традиционно
выделяется два периода: докритический
(до 1770 г.) и критический, когда философ
опубликовал три свои знаменитые
«Критики» и провозгласил программу
критической философии. Ранние работы
Канта («Мысли об истинной оценке живых
сил», 1747; «Вопрос о том, стареет
ли Земля с физической точки зрения»,
1754, и др.) были посвящены преимущественно
естественно-научной проблематике.
В сочинении «Всеобщая естественная
история и теория неба» (1755) Кант
высказал космогоническую гипотезу
об образовании из первоначальной туманности
планетарной системы, которая объясняла
происхождение масс, движений и положение
орбит. Перефразируя Декарта, Кант заявил:
«Дайте мне материю, и я построю
из нее мир, т.е. дайте мне материю,
и я покажу вам, как из нее должен
возникнуть мир. Ибо, раз дана материя,
которая по природе своей одарена
силой притяжения, нетрудно определить
те причины, которые могли содействовать
устроению системы мира, рассматриваемой
в целом». При этом возникновение
жизни осталось для Канта, однако,
загадкой. Мыслитель также утверждал,
что «большинство планет, несомненно,
обитаемо, а необитаемые со временем
будут населены». Это убеждение
Кант разделял до конца жизни1.
Последние годы докритического периода
в целом можно охарактеризовать
как годы возрастающего интереса
к метафизике, в это время Кант
все больше дистанцируется от старой,
догматической философии, претендующей
на познание самой действительности,
и пытается найти обоснование
для новой метафизики. В «Грезах
духовидца, поясненных грезами метафизики»
(1766) Кант критиковал утверждения шведского
мыслителя Э. Сведенборга о его
способности общаться с душами умерших
людей и получать от них всевозможные
Знания, В этой работе он также подверг
критике рациональную спекулятивную
метафизику. В одном из писем этого
года к лидеру берлинских просветителей
М. Мендельсону Кант даже написал, что
сморит с отвращением и ненавистью
на напыщенные претенциозностью метафизические
тома того времени.
Однако Кант выступил не против, метафизики
как таковой, а против вполне определенного
ее вида, прежде всего, метафизики вольфианского
толка, с которой он прекрасно
знаком, поскольку многие годы читал
курсы по метафизики в университете
Кенигсберга по учебникам вольфианцев
Баумгарт и Баумайстера. Кант пытался
найти для метафизики - науки, в которую
он был «волею судьбы влюблен» и от которой
зависело истинное и прочное благо человеческого
рода», - новые основания благодаря которым
она могла бы стать истинной и достоверной
кой («Исследование степени ясности принципов
естественной теологии и морали», 1764, и
др.). Метафизике Кант начал придавать
в это время уже новое значение, понимая
ее как «науку о границах человеческого
разума».
«Критикой чистого разума» Кант
намеревался совершить в философии
«коперниканский переворот». Он состоял
в утверждении о том, что не
«знания должны сообразоваться с
предметами», а «предметы должны
сообразоваться с нашим познанием».
Так возникла кантовскаая трансцендентальная
философия, полной идеей которой
и являлась «Критика». Понятие трансцендентального
стало центральным для критической
философии кенигсбергского мыслителя.
Для его объяснения необходимо прежде
охарактеризовать другое основополагающее
для кантовской философии понятие
- понятие априорного.
Хотя Кант утверждал, что всякое
наше знание по времени начинайся
с опыта, признавая тем самым
правоту эмпиризма в данном вопросе
и значимость апостериорного (исходящего
из опыта) знания, он нe считал, что знание
целиком происходит из опыта, соглашаясь,
таким образом, и с рационалистами. Согласно
Канту, необходимость и всеобщность таких
суждений, как «7+5=12» или «прямая есть кратчайшее
расстояние между двумя точками», нельзя
объяснить из опыта. Подобное всеобщее
и необходимое знание или представление,
которое в своей значимости безусловно
не зависит от всякого опыта, Кант и назвал
априорным, противопоставляя его как врожденному,
доопытному по своему происхождению знанию
предшествующей философии, так и апостериорному
знанию, происходящему из опыта и в нем
же имеющему источник своей значимости.
Если же к априорному представлению вовсе
не примешивалось ничего из ощущения,
то оно называлось у Канта чистым.
Важным кантовским нововведением
в интерпретации понятия априорности
являлось его утверждение, согласно
которому априорной могла быть только
форма, материал же являлся всегда апостериорным.
Всякое знание должно состоять как
из формы, так и из материала. Априорная
же форма «пробуждалась» лишь в опыте
и только в единстве с материалом
становилась знанием. Сам опыт оказывался
у Канта состоящим из двух частей:
из приходящего извне апостериорного
материала и добавляемой самим
субъектом априорной формы. Трансцендентальное
Кант определил как то, что занимается
исследованием возможней или
применения априорного познания. Трансцендентальная
философия является, таким образом,
рефлексивной философией, выясняющей
условия возможности априорного
знания, условия, возможной и границы
познания.
Трансцендентальной эстетикой
Кант называл «науку о всех априорных
принципах чувственности». Таким
образом, в «Критике чистого разума»
Кант еще не истолковывал эстетику
как критику вкус рефлексию над
возвышенным и прекрасным или
философскую теорию искусства, однако
уже в «Критике способности суждения»
он сменил свое мнение. На уровне чувственности
человек обладает созерцаниями, благодаря
которым познание непосредственно относится
к предмету.
Как и в диссертации 1770 г., Кант утверждал,
что все человеческие созерцания
являются чувственными, т.е. у человека
отсутствует интеллектуальное созерцание.
Наряду с ощущениями, возникающим
в результате воздействия на чувственность
и имеющими упорядоченный характер,
Кант выделил способы их упорядочивания,
добавляемые самим познающим
субъектом. В качестве таковых форм
созерцания, являющихся априорными, у
него выступили пространство и время.
Свое учение о пространстве и времени
Кант противопоставил взглядам И. Ньютона
и Г.В.Ф. Лейбница. Если Ньютон считал
пространство «чувствилищем Бога»,
неким абсолютным предметом, вмещающим
в себя все вещи, а Лейбниц объяснял
пространство и время как отношения
между вещами, то Кант истолковал пространство
и время как специфически человеческий,
субъективный способ упорядочивать
то многообразное, что приходит к
нам извне (пространство) или изнутри
(время). Ни пространство, ни время нельзя
получить путем извлечения из опыта:
напротив, они логически предшествуют
опыту и делают его возможным.
Если бы люди не обладали пространством
и временем как формами чувственности,
то они, согласно Канту, не могли бы
вовсе иметь опыта.
И пространство, и время не существуют
вне людей. Все, что человек познает,
он познает при помощи своего способа
упорядочивания ощущений - пространства
и времени, которые вне человека
не имеют никакого значения. Отсюда
вытекает исключительно важный вывод:
мы познаем вещи не такими, каковы они
суть сами по себе, а лишь такими, какими
они нам являются в пространстве
и времени. Каковы вещи сами по себе,
т.е. вне человеческих априорных
форм, мы познать не можем. Нам доступны
лишь явления, а не вещи сами по себе.
Наша чувственность аффицируется с
тем, что можно назвать вещами
самими по себе, но они так и остаются
для нас непознаваемыми. Этот тезис
обычно характеризуют как агностицизм
Канта, т.е. утверждение непознаваемости
вещей таковыми, каковы они есть.
Немецкий мыслитель считал себя сторонником
трансцендентального идеализма.
Своим самым важным исследованием
о рассудке Кант назвал трансдентальную
дедукцию категорий - «объяснение того,
каким образом понятия a priori могут
относиться к предметам». Трансцендентальная
дедукция категорий являлась вопросом
о праве, справедливости притязаний категорий,
а не вопросом о факте. Она должна была
показать, что чистые рассудочные понятия
не являются нашими фантазиями или выдумками,
а имеют отношение к опыту. Вопросом о
факте занимается эмпирическая дедукция,
объясняющая, таким образом понятие приобретается
благодаря опыту и размышлению о нем».
В ходе Трансцендентальной дедукции Кант
утверждал, что без допущения категорий
ничто не может быть для нас объектом опыта,
а потому априорные понятия являются априорными
условиями возможности (опыта и суть необходимы.
Априорные понятия являются категориями,
которые синтезируют и объединяют наше
знание. Объясняя синтез и связь как таковую,
философ пришел к механизмам, благодаря
которым это возможно. Согласно Канту,
в основе всякого синтеза лежит единство
апперцепции или самосознания как «высший
пункт» трансцендентальной философии.
При этом он говорил о разных видах апперцепции.
Благодаря первоначально-синтет ческому
единству апперцепции, которое заключается
в том, что суждение «я мыслю» сопровождает
все наши представления и является
одним и тем же во всяком сознании,
мы считаем все представления, имеющиеся
у нас, именно нашими, относящимися
к нашему Я. Трансцендентальное же единство
апперцепции есть «то единство, благодаря
которому все данное в созерцании
многообразное объединяется в понятие
об объекте», т.е. оказывается связанным
не в наших случайных и субъективных
состояниях, а в самом объекте,
благодаря чему и обладает объективной
значимостью. Раздел о дедукции категорий
Кант существенно переработал во
втором издании «Критики чистого
разума» (1787). В первом же издании
для прояснения синтеза и его
единства у Канта присутствовали
три вида синтеза: синтез схватывания
в созерцании, синтез воспроизведения
в воображении и синтез узнавания
в понятии.
Объяснение принципа причинности
Кант дал в «Аналитике основоположений».
Свое учение о категориях и основоположениях
он противопоставил учению Юма, пытаясь
на путях априоризма обосновать критикуемую
Юмом теорию причинности. В этом разделе
Kaнт выделил, в частности, аксиомы созерцания,
антиципации восприятия аналогии опыта
и постулаты эмпирического мышления вообще.
В качестве второй аналогии опыта он привел
следующий тезис: «Все изменения происходят
по закону связи причины и действия». Основоположения
чистого рассудка являлись, по Канту, синтетическими
суждениями, которые вытекают из чистых
рассудочных понятий и априори лежат в
основе всех знаний. Тем самым утверждение
о законе связи причины и действия оказалось
у Канта априорным синтетическим суждением.
Кроме того, категория причинности как
априорная форма мышления также являлась
всеобщей и необходимой. Кант считал, что
благодаря подобной интерпретации ему
удалось опровергнуть учение Юма о причинности
как привычке.
Огромный резонанс имело кантовское
учение об антиномиях, т.е противоречиях
законов чистого разума. На соседних
страницах Кант представил четыре пары
тезисов и антитезисов, которые
он с одинаковой силой попытался
доказать. В первой антиномии Кант
одновременно утверждал, что мир
имеет начало во времени и ограничен
в пространстве, а также не имеет
начала во времени и ограничен
в пространстве. Во второй антиномии
сталкивались утверждения о том,
что всякая сложная субстанция в
мире состоит из простых частей и
в мире существует только простое
или то, что сложено из простого,
и что ни одна сложная вещь в
мире не состоит из простых частей
и в мире нет ничего простого.
Тезис третьей антиномии гласил,
что в мире есть только естественная
причинность, но и свободная причинность.
Антитезис же третьей антиномии
утверждал, что не существует никакой
свободы, а все совершается в мире только
по законам природы. Наконец, согласно
тезису четвертой антиномии, к миру как
часть или причина принадлежит безусловно
необходимая сущность. Антитезис же четвертой
антиномии чистого разума гласил о том,
что нигде в мире нет никакой абсолютно
необходимой сущности - ни в мире, ни вне
мира - как его причины. Кант утверждал,
что в двух первых антиномиях ложными
являются как тезисы, так и антитезисы.
В двух последних антиномиях речь
у Канта шла о свободе и
Боге. Философ особо подчеркнул,
что если бы время было свойством
вещей самих по себе, то свободу
было бы нельзя спасти. Лишь потому, что
время является априорной формой
чувственности, имеющей силу только
в отношении мира явлений, можно
предположить человеческую свободу
в отношении мира вещей самих
по себе. Хотя применение трансцендентальных
идей как вещей самих по себе ведет
разум к различным проблемам,
они выполняют исключительно
важную роль в познании, если правильно
используются. Идеи имеют регулятивное
применение, т.е. направляют рассудок к
определенной точке, объединяющей весь
опыт в одно целое.
Человек, по Канту, есть существо, находящееся
в двух мирах: мире явлений и мире
вещей самих по себе, феноменальном
и интеллигибельном. Как вещь сама
по себе человек свободен от природной
необходимости, свобода человека состоит
в самозаконодательстве и подчинении
своему собственному закону. Св и т.д.................