Здесь можно найти учебные материалы, которые помогут вам в написании курсовых работ, дипломов, контрольных работ и рефератов. Так же вы мажете самостоятельно повысить уникальность своей работы для прохождения проверки на плагиат всего за несколько минут.
Предлагаем нашим посетителям воспользоваться бесплатным программным обеспечением «StudentHelp», которое позволит вам всего за несколько минут, выполнить повышение оригинальности любого файла в формате MS Word. После такого повышения оригинальности, ваша работа легко пройдете проверку в системах антиплагиат вуз, antiplagiat.ru, РУКОНТЕКСТ, etxt.ru. Программа «StudentHelp» работает по уникальной технологии так, что на внешний вид, файл с повышенной оригинальностью не отличается от исходного.
Результат поиска
Наименование:
доклад Принцип экономической ответственности
Информация:
Тип работы: доклад.
Добавлен: 02.09.2014.
Год: 2014.
Страниц: 12.
Уникальность по antiplagiat.ru: < 30%
Описание (план):
Принцип экономической ответственности
Со времен Сократа известно,
что далеко не всегда знание
само по себе действенно. Успех
дела обеспечивают те люди, кото-
рые воспринимают экономическую
теорию не иначе как свою жиз-
ненную обязанность. В связи
с этим трудно переоценить значи-
мость принципа ответственности.
Речь идет о том, что экономи-
ческий человек сознательно,
убежденно руководствуется принци-
пом эффективности. Принцип
экономической ответственности —
это принцип экономической
эффективности в действии.
Актуальность принципа экономической
ответственности состо-
ит в том, что он кладет конец
индифферентному отношению к
экономической теории, причем
со стороны как ее последователей,
так и создателей. Во главу угла
ставится успех теоретического дела,
а вместе с ним, разумеется,
и практики. Отсутствие подлинной за-
интересованности в успехе
экономического дела, которое часто
проявляется, например, в таких
суждениях, как: «Это всего лишь
теория, а я человек практики»,
«Я — ученый, теоретик, а не прак-
тик», воспринимается в свете
принципа экономической ответ-
ственности как явное недопонимание
статуса и назначения эко-
номической науки.
Ученым пришлось обратиться
к теме ответственности далеко не
случайно [68]. Как выяснилось,
простыми средствами с кризисны-
ми явлениями не справиться.
Развитая общественная жизнь ста-
новится достоянием личностей,
людей, которые способны пере-
плавить экономическую теорию
в активную личностную позицию.
27
В этой связи часто говорят,
что «следует взять ответственность за
успех дела на себя». Хорошо
сказано, особенно если понимать, что
воля к успеху неминуемо потребует
теоретического творчества.
Согласно принципу ответственности
даже наилучшая теория до-
стойна совершенствования.__
Праг матический
метод в экономике. Соотношение
позитивной и нормативной
теории
Философию экономической науки
часто, на наш взгляд не
вполне правомерно, называют
методологией (методология — это
всего лишь составная часть
философии науки), но при этом вопрос
о методе экономики не всегда
ставится в центр анализа. Даже вы-
дающиеся методологи из числа
экономистов не дают сколько-ни-
будь ясной характеристики
существа экономического метода,
т.е. того способа обоснования,
который используется в экономике.
В замечательной во многих отношениях
книге М. Блауга [24], посвященной
методологии экономической
науки, термин «метод»
даже не включен в обширный
предметный указатель. Чтение кни-
ги создает впечатление, что
Блауг считает методом экономики
фальсификационизм постпозитивиста
К. Поппера. Но это утвер-
ждение ни в коей мере не учитывает
специфику экономической
теории. А ведь речь должна идти
о методе, который выражает спе-
цифику именно экономической
науки, а не, например, физики,
все еще воспринимаемой некоторыми
экономистами в качестве
образцовой науки.
Д. Хаусман, осуществляя обзор
стандартной западной методоло-
гической литературы [194], в качестве
методов экономической науки
рассматривает дедуктивизм
Дж.С. Милля, неопозитивизм, фридма-
новское попперианство и эклектику.
Наилучшей методологией он
считает эклектику. Он подчеркивает,
что в области методологии
экономики надо не исходить
из готовых рецептов, а тщательно ис-
следовать деятельность экономистов
[194, № 3, с. 109]. Остается
неясным, почему экономисту
надо быть эклектиком. На наш взгляд,
правильное понимание содержания
экономического метода пред-
полагает опору на потенциал
как философии науки, так и экономи-
ки. Обе стороны, философы и
экономисты, заслуживают доверия,
но они способны на принципиальные
ошибки.
Анализ экономической литературы
показывает, что в центре
современного спора о методе
экономической науки стоит вопрос
о соотношении так называемой
позитивной и нормативной на-
уки. Абсолютное большинство
экономистов тяготеет к установкам
позитивной науки, т.е. науки,
освобожденной, по определению, от
голословных утверждений. «Критерий
опровержимости, — утвер-
ждает М. Блауг, — может разделить
все экономические высказы-
вания на позитивные и нормативные
и, таким образом, подсказать
нам, в какой области надо сосредоточить
наши эмпирические ис-
45
следования. При этом можно
показать, что даже нормативные те-
зисы часто имеют скрытые позитивные
основания, что оставляет
нам надежду когда-нибудь проверить
их эмпирически. Однако не-
которые основополагающие нормативные
теоремы никогда не
удастся подвергнуть эмпирической
проверке» [25, с. 659]. Пози-
тивная наука отвергает то,
что нельзя удостоверить или опроверг-
нуть фактическими данными.
Поэтому она тяготеет к идеалу опи-
сания. Почему именно описания?
Потому что изначально предла-
гается описание того, что существует
реально, а не в сомнительных
прожектах по поводу должного.
Но что относится к прожектам?
Согласно утверждению многих
экономистов — это ценностные
суждения. По мнению М. Блауга,
экономическая наука многим
обязана немецкому философу
и экономисту Максу Веберу, кото-
рый настолько ясно изложил
доктрину свободы общественной
науки от ценностей (Wertfreiheit), что
«сейчас непонимание сказан-
ного им непростительно» [24,
с. 197]. Но что же он, собственно,
сказал столь в высшей степени
бесспорного?
«Задачей эмпирической науки,
— отмечал М. Вебер, — не может
быть создание обязательных
норм и идеалов, из которых потом
будут выведены рецепты для
практической жизни» [34, с. 347].
«Эмпирическая наука никого
не может научить тому, что он дол-
жен делать, она указывает только
на то, что он может, а при
из-
вестных обстоятельствах на
то, что он хочет совершить»
[Там же,
с. 350]. Не наука, а человек «взвешивает
и совершает выбор между
ценностями, о которых идет
речь, так, как ему велят его совесть и
мировоззрение» [Там же, с. 348],«а
также вера» [Там же, с. 351].
В одной из своих поздних работ
Вебер выдвигает требование, ко-
торое он сам называл «тривиальным»,
разделять «две группы гете-
рогенных проблем: установление
эмпирических фактов (включая
выявленную исследователем
оценивающую позицию эмпирически
исследуемых им людей), с одной
стороны, и собственную
практи-
ческую оценку, т.е. свое суждение об
этих фактах (в том числе и о
превращенных в объект эмпирического
исследования «оценках»
людей), рассматривающее их
как желательные или нежелательные,
т.е. свою в этом смысле оценивающую
позицию — с другой» [Там
же, с. 558].
Приведенная цитата явно свидетельствует
об известной коррек-
тировке Вебером своей первоначальной
позиции. Два выражения,
заключенные в скобки, показывают,
что он признает возможность
эмпирического изучения ценностей,
или, как выражался Вебер,
«оценивающих» позиций и «оценок».
Вопреки Блаугу Вебер не
46
утверждал свободу науки от
ценностей. К сожалению, и Вебер и
Блауг не анализируют природу
экономических фактов. Что они
представляют собой? В связи
с поставленным вопросом обратим-
ся, например, к феномену цен
товаров. Очевидно, что они уста-
навливаются людьми, теми самыми, которые
принимают решения
и совершают действия. А это
означает, что цены — это признаки
ценностно-целевых действий
людей. Приведенный пример весьма
показателен: экономическая
наука всегда имеет дело с ценностями,
а значит, и с целями. Вебер выражался
недостаточно строго —
«оценивающие» позиции, «оценки»
и т.п., явно повторяя ошибку
своих неокантианских (В. Виндельбанда
и Г. Рикерта) и герменев-
тических (В. Дильтея) учителей,
предпочитавших говорить об от-
ношении к ценностям там, где надо было
говорить о самих ценнос-
тях. Речь идет об издержках первопроходцев,
недостаточно ясно
представлявших себе концептуальный
статус ценностей. Итак, те-
зис о Wertfreiheit должен
быть отвергнут. Тот, кто его принимает,
неизбежно скатывается к натурализму,
ибо он вынужден придавать
фактам статус не социальных,
а природных реалий.
Решающая мысль Вебера состоит
не в Wertfreiheit. Но в
чем же?
В том, что из сферы науки исключаются
мировоззрение, совесть и
вера принимающего решения
человека, а следовательно, и сами
решения. Но новейшая экономическая
теория не только не отстра-
няется от изучения феномена
принятия решений экономическими
агентами, а, наоборот, делает
на нем акцент. Свидетельство тому —
великолепные работы Г. Саймона,
Г. Беккера, Ф. Махлупа и мно-
гих других экономистов, в том
числе и лауреатов Нобелевской
премии.
Но как объяснить стремление
М. Вебера вывести за пределы
науки мировоззрение, совесть
и веру и следует ли оправдывать его
стремление? На наш взгляд, Вебер
принижал возможности науки;
он недопонимал, что все человеческое,
в том числе и мировоззре-
ние, и совесть, и вера, подпадает
под ее юрисдикцию и в конечном
счете имеет концептуальный
характер, правда более или менее
ярко выраженный.
М. Вебер стремился обезопасить
общество, в первую очередь
обучаемую молодежь, от различного
рода притязаний: «политике
не место в аудитории» [34, с.
721]. Отсюда требование к универси-
тетским профессорам: учите
науке, а ваши ценности и веру оставь-
те вне аудитории. Требование
подлинно научного характера лич-
ных убеждений ученых и преподавателей
он подчинил интересам
необходимости различения науки,
опирающейся на факты, и все-__го того, что
имеет сугубо нефактуальный характер
и неподвластно
научной критике. Брезгливо
относясь к политиканству, он, желая
отстраниться от него, принизил
науку. Вебер в пуританских тра-
дициях хотел сохранить чистоту
науки, но, уклоняясь от боя, сме-
лым не станешь.
По Веберу, наука в силу ее фактуального
характера исключает
личностную позицию. Вряд ли
стоит соглашаться с этим мнением.
Наука, причем любая наука, есть
творение человека. Ее присвое-
ние, в том числе преподавателем,
неминуемо приводит к авторской
интерпретации. Именно по этой
причине невозможно найти даже
двух преподавателей, которые
бы учили совершенно единообразно.
Но отличия, существующие между
преподавателями, не являются
произвольными.
Арифметика учит, что 2 ? 2 = 4.
По Веберу, школьник или сту-
дент волен как руководствоваться,
так и не руководствоваться этим
результатом. Но такой вывод
противоречит практике выставления
школьных и вузовских оценок.
Практика обучения состоит не в
воспитании у студентов пренебрежительного
отношения к науч-
ным выводам, а в превращении
их в жизненную позицию. Учитель
математики будет «мучить»
малыша до тех пор, пока он не усвоит
правило 2 ? 2 = 4 непоколебимо
твердо. Получающего экономиче-
ское образование его педагоги
изо дня в день учат принимать эф-
фективные решения и вести себя
результативно. В зависимости от
конкретных условий это может
достигаться, например, установле-
нием равновесных или же монопольных
цен.
Разумеется, научная теория
не усваивается автоматически. По-
нимание ее как ученым, так и
студентом связано со многими труд-
ностями. Но они не определяются
произволом субъекта, вынуж-
денного в своем стремлении
к научному знанию избавляться от
ошибок и заблуждений.
М. Вебер был лично знаком с
известным американским праг-
матистом У. Джеймсом. Но, несмотря
на это знакомство, он явно
следовал европейским традициям
противопоставления теории
практике. Неудивительно поэтому,
что он ограничивал сферу на-
уки. В этой связи значительный
интерес вызывает позиция выда-
ющихся американских экономистов,
впитавших прагматизм, как
говорится, с молоком матери.
В соответствии с прагматической
максимой они вроде бы не должны
выделять в экономике пози-
тивную и нормативную части.
Но многие из них это делают. По-
чему они «предают» свою философскую
почву?
В плане понимания американской
научной культуры весьма
показательна позиция П. Самуэльсона.
Его докторская диссерта-
ция «Основания экономического
анализа» [249] имела подзаголо-
вок «Операциональное значение
экономической теории». Абсо-
лютное большинство специалистов
считало, что Самуэльсон при-
шел к операционализму не случайно,
а следуя прагматическим
максимам. По определению, операционализм
не признает поня-
тий, значение которых не поддается
экспериментальной проверке.
Лозунг операционалиста таков:
понятийный характер присущ
лишь тому, что можно измерить.
Для операционалиста деление на
теорию и практику неправомерно,
теория насквозь практична. Ка-
кое-либо противопоставление
теории практике, измерительным
данным неправомерно. Ортодоксальный
операционалист никогда
не согласится с тем, что теория
сначала придумывается и лишь за-
тем сопоставляется с фактами.
По его мнению, факты изначально
включены в теорию. Символически
он приветствует формулу Т(ф),
но не Т > ф или ф > Т (Т — теория, ф — факты).
Но П. Самуэльсон не стал обсуждать
тонкости прагматизма и
операционализма, равно как
и соотносительность теории и фактов.
«Под имеющей операциональную
значимость теоремой я подразуме-
ваю, — отмечал он в 1948 г., —
просто гипотезу об эмпирических
данных, которая могла бы в принципе
быть опровергнута хотя бы
в идеальных условиях» [249, с.
4]. По поводу этой цитаты М. Блауг
резонно замечает: «Однако это
не совсем операционализм в его
общепринятом понимании» [24,
с. 156]. Аргумент П. Самуэльсона
довольно банален: экономическая
теория должна быть соотнесена
с фактами и в соответствии
с их результатами либо принята, либо
отвергнута. Допускаемые им «идеальные условия»
последовательный
операционалист никогда не
признает. После 1948 г. П. Самуэльсон
уточнил свою позицию, утверждая,
что экономическая теория име-
ет описательный характер. «Первая
задача экономической науки
состоит в том, чтобы описать,
проанализировать и объяснить ди-
намику производства, безработицы,
цен и других подобных явле-
ний, а также установить соотношения
между ними» [163, с. 9]. Со-
здается впечатление, что Самуэльсон
понимает экономическую
теорию исключительно как описательную,
семантическую, а не
проективную науку. Впрочем,
в своей Нобелевской лекции (1970)
он вполне сознательно придает
принципу максимизации прагма-
тическую значимость. «Само
название предмета моей науки —
«экономика» — подразумевает
экономию или максимизацию»;
«итак, в самой основе нашего
предмета заложена идея максимиза-
49
ции»; «только в последней трети
нашего века, уже в период моей
научной деятельности, экономическая
наука начала активно пре-
тендовать на то, чтобы приносить
пользу бизнесмену-практику и
государственному чиновнику»
[162, с. 184]. Требование экономить
(например, ресурсы) имеет
нормативный характер. Поздний Са-
муэльсон, видимо, признает
нормативный характер экономиче-
ской науки. Впрочем, его аргументацию
трудно назвать ясной. Мы
поступим, пожалуй, более разумно,
если оставим ее в покое и со-
средоточим свое внимание непосредственно
на проблемных во-
просах интерпретации содержания
метода экономической науки.
Обратимся в этой связи к так
называемой гильотине Д. Юма.
Шотландский философ и экономист
Д. Юм обратил внимание
на то, что, как он полагал, в
этических теориях неправомерно пе-
реходят от есть-предложений
к должен-предложениям:
«Я, к свое-
му удивлению, нахожу, что вместо
обычной связки, употребляемой
в предложениях, а именно есть или не есть, не встречаю
ни одно-
го предложения, в котором не
было бы в качестве связки должно и
не должно. Подмена эта происходит незаметно,
но тем не менее она
в высшей степени важна» [215,
с. 229]. Аргумент Юма приобрел
скандальную известность. Он
стал стандартным средством опро-
вержения научного характера
всех этических теорий, так называ-
емых moral sciences, в число
которых согласно нормам английского
языка следует включать и экономическую
науку. В стремлении
спасти научное «лицо» экономики
ее адепты предпочитают изба-
виться от должен-предложений.
Соглашаясь с Юмом, они утверж-
дают, что экономика вслед за
всеми подлинными науками имеет
дело исключительно с есть-предложениями.
Как выясняется, эта
логика далеко не безупречна.
Чтобы убедиться в этом, обратимся
к эквивалентным антонимам
[24, с. 191], для удобства анализа про-
нумерованных нами.
«Гильотина Юма»: эквивалентные
антонимы
позитивный
есть
факты
объективный
описательный
наука
истинный/ложный
нормативный (1)
должно быть (2)
ценности (3)
субъективный (4)
предписывающий (5)
искусство (6)
хороший/плохой (7)
(1) Позитивный/нормативн й.
Под нормой в экономике пони-
мают узаконенную тем или иным
способом экономическую реко-
50
мендацию. Вопрос: действительно
ли позитивный и нормативный
являются антонимами, разделенными
пропастью? Со времен
французского философа О. Конта,
основателя позитивизма (сере-
дина XIX в.), позитивное понимается
как научное, возвысившееся
над философским, которое, по
определению, признается чем-то
ненаучным, непозитивным. Противопоставлять
позитивному нор-
мативное — значит рассуждать
нелогично, создавать путаницу,
выходом из которой может быть
только критика, а не что иное.
Нормативное можно противопоставить
ненормативному, но никак
не позитивному.
(2) Есть/должно быть.
Трудно придумать более сомнительный
в научном отношении термин,
чем есть. В грамматике
это слово
признается логической связкой,
только и всего. «Роза — красная».
Тире — заменитель слова «есть»
(английского is, немецкого ist
и т.д.). Естьность можно понимать
как существование. Но и этот
ход неудачен в свете изысканий
философов-аналитико , в част-
ности Б. Рассела и Г. Фреге,
показавших, что существование не
относится к признакам предметов.
Правильное в научном отноше-
нии предложение гласит: S есть Р, но не S есть или Р есть. Можно
попытаться интерпретировать есть как настоящее,
но тогда его
придется соотнести не с должным,
а с прошлым и будущим. Таким
образом, оппозиция есть/должно быть
также является результатом
поспешных суждений.
(3) Факты/ценности.
И на этот раз нет антиномии. Факты могут
иметь ценностный характер.
Ценности фактуальны, об этом сви-
детельствуют, в частности,
все общественные науки.
(4) Объективный/субъекти ный.
Объективный, т.е. не зависящий
от людей. Но любая наука является
творением людей, и в этом
смысле она субъективна. Под
субъективным часто понимается
произвольное, не выдерживающее
научной критики. Но в таком
случае предикат субъективный
относится, например, к физикам
отнюдь не меньше, чем к экономистам.
(5) Описательный/предпис вающий.
В отличие от оппозиций
(1)–(4) эта представляется,
на первый взгляд, непротиворечивой.
Присмотримся к оппозиции (5)
более внимательно. Описание ка-
кой-либо экономической ситуации
недоступно не сведущему в на-
уке человеку. Экономист не
описывает поступки людей, а интер-
претирует их на основе теоретических
представлений, которые ему
известны. В содержательном
отношении описание не является чем-
то изначальным, оно следует
за интерпретацией (объяснением).
Научное объяснение выявляет
спектр возможностей (альтернатив),
51
наличие которого позволяет
осуществить предписание, т.е. выдать
хорошо обоснованную рекомендацию.
Строго говоря, предписание
следует не за описанием, а за
выделением спектра альтернатив.
Если на мгновение в угоду адептам
существующей номенклатуры
слов обозначить «выделение
спектра альтернатив» одним словом
«описание», то выясняется,
что нет антонимии между описанием и
предписанием. Утверждать противоположное
— демонстрировать
полнейшую неосведомленность
относительно теории принятия
решений. В экономической литературе
широко распространено
мнение, что ученый может без
всякого ущерба для своей позиции
дистанцироваться от принятия
решения. Выделив альтернативы
экономического поведения,
он, не желая быть этически ангажиро-
ванным, останавливается и отказывается
от рекомендаций. Но вряд
ли удастся назвать хотя бы
одного экономиста, который смог дей-
ствительно удержаться от рекомендаций.
Неужели те выдающиеся
экономисты, которые выдавали
вполне конкретные практические
рекомендации, а для перечисления
их понадобилась бы не одна
страница, грубо нарушали суверенитет
экономической науки? По
нашему мнению, при всем их желании
они не могли не давать ре-
комендаций. Устанавливая вес
различных альтернатив, экономист
невольно сопоставляет их. Он
в принципе не может занять устой-
чивую позицию постороннего.
Даже если экономист вопреки прин-
ципу ответственности занял
бы исключительно индифферентную
позицию, все равно, думается,
ему не удалось бы удержаться в этом
состоянии. Неминуемо срабатывал
бы механизм спонтанного на-
рушения мнимого равновесия
всех возможных альтернатив. Там,
где есть альтернативы, неизбежно
выясняется, что они не равно-
значны. Не будет лишним вспомнить
в этом месте и о теории рече-
вых актов Дж. Остина и Дж. Серла,
показавших, что любой речевой
акт обладает не только сугубо
описательной, но и иллокутивной
(в конечном счете ценностной.
— В.К.) силой [139,
с. 189–192]. Ил-
локуция чаще всего выступает
как совет, рекомендация, более или
менее решительное указание.
Ученый не может принять решение
за бизнесмена или правительственного
человека. Поэтому он вы-
нужден ограничиться иллокутивным
актом. Тот же, кто по своему
социальному статусу обязан
добиться определенного результата,
совершает перлокутивный акт.
Но если ученого-экономиста не до-
пускают до принятия решения,
то это не означает, что перлокутив-
ные акты не входят в область
его компетенции. Надо полагать, эко-
номическая наука полностью
выродилась бы, если бы она считала
перлокутивные акты, т.е. экономические
поступки людей, не своей
52
собственной сферой действия,
а областью какой-то неэкономичес-
кой дисциплины. Как видим, и
оппозиция описательный/предпи-
сывающий не выдерживает критики.
(6) Наука/искусство.
Снова речь идет о мнимой оппозиции.
И это несмотря на мнение, распространенное
чрезвычайно широ-
ко, в том числе среди ученых
и философов. Оппозицией науке яв-
ляется ненаука, но никак не
мир искусства, смысл которого нам
известен благодаря науке (искусствоведению)
и философии (эс-
тетике).
(7) Истинный/ложный
против хороший/плохой.
И эта постулиру-
емая антонимия не является
действительной. В параграфе 1.11 в
деталях объяснено, что критерий
истинности является регулятивом
не только естествознания, но
и обществознания, в том числе эко-
номической науки. Прагматическая
истина, характерная для эко-
номики, и семантическая истина,
обязательная в мире естествоз-
нания, — это не одно и то же.
Но отсюда никак не следует, что
прагматическая истина должна
быть сопряжена не с функциями
истинный/ложный, а с оценками
хороший/плохой. Оппозиция (7)
является результатом недопонимания
сути прагматических наук.
Противники прагматической
концепции истины часто критикуют
У. Джеймса, который позволил
себе, например, такое сомнитель-
ное утверждение: «Мысль “истинна”
постольку, поскольку вера в
нее выгодна для нашей жизни»
[53, с. 352]. Но следует заметить: из
двух основателей прагматизма
—Пирса и Джеймса —лишь первый
был настоящим философом науки.
Критика околонаучных раз-
мышлений Джеймса ни в коей
мере не ставит под сомнение акту-
альность прагматической концепции
истины. Ее разработка оста-
ется актуальной задачей современной
философии науки, в том
числе философии экономической
теории.
Итак, «гильотина Юма» не столь
опасна, как это обычно счита-
ется. Она должна быть отнесена
к риторике, которая никак не мо-
жет справиться с проблемой
специфики любой прагматической,
в том числе экономической,
науки. Тезис о том, что наука руко-
водствуется исключительно есть-предложениями,
невозможно
оправдать. Юм полагал, что этик,
руководствуясь должен-предло-
жениями, обязан их вывести
из есть-предложений.
В действитель-
ности же обществоведы рассматривают
ценностные предложения
как основу гуманитарных наук,
поэтому нет необходимости в их
выведении. Что касается есть-предложений,
то они используются
экономистами тогда, когда они
описывают результаты своих на-
блюдений и измерений.
Анализ «гильотины Юма» вынудил
нас пройти дорогами недо-
статочно отрефлектированных,
только на первый взгляд действи-
тельных, а на самом деле мнимых
оппозиций. Тому, кто в своем
стремлении выразить differentia specifica
экономической науки,
склонен к языку оппозиций,
можно посоветовать не блуждать в
потемках есть- и должен-предложений,
а вполне сознательно про-
вести сопоставительный анализ
различных типов наук и сравнить,
например, прагматическую теорию
с семантической. Для прагма-
тической науки характерны
особые понятия (ценности, а не де-
скрипции), особая концепция
истины (прагматическая, а не се-
мантическая), особый метод
(прагматический, а не семантиче-
ский). Метод экономической
науки является прагматическим. Это
означает, что в экономической
науке понятия являются ценностя-
ми, используется концепция
прагматической истины, а следова-
тельно, и критерий эффективности;
выводы же теории непремен-
но становятся рекомендациями,
придающими смысл всем поступ-
кам экономических агентов.
Субъектами экономической теории
выступают не только ученые,
но и практики тоже. Экономическая
теория является прагматической,
а не позитивной или норматив-
ной.
Метод экономической науки
— не зиждущийся на индуктивиз-
ме дедуктивизм Милля, не восхождение
от абстрактного к конкретному
Маркса, не фальсификационизм
Фридмена и Блауга, не
эклектизм Хаусмана. Все перечисленные
экономисты не выража-
ют в должной степени своеобразие
различных типов наук, в том
числе экономической науки.
Они исходят из некоторых положе-
ний философии науки, а затем
пытаются их специфицировать при-
менительно к экономической
теории. Но до четкого выделения
своеобразия прагматических
наук они так и не доходят. Автор не-
однократно убеждался в том,
что в экономической литературе ши-
роко используется следующий
достойный критики тип аргумента-
ции. Во-первых, что-то сообщается
от имени философии науки.
Во-вторых, не осознается должным
образом, что при этом, по сути,
высказываются положения из
философии физики (мы имеем в
виду пресловутые тезисы о есть-предложениях,
о позитивных на-
уках и т.п.). В-третьих, ставится
под сомнение проблемный харак-
тер концептов экономической
науки. В-четвертых, ее насильно
переводят в стан так называемых
описательных наук. В-пятых,
в методологическом отношении
экономическую науку отождест-
вляют с физикой. Перечисленные
выше пять пунктов — это идео-
логия дескриптивизма, в том
числе физикализма, в действии. Ясно,
54
что она вызвана к жизни не успехами
физики, а недопониманием
сути экономической науки.
Что касается термина «нормативная
наука», то он, пожалуй,
также неудачен. Экономическая
наука может быть названа аксио-
логической, ибо она оперирует
ценностями. Из признания этого
факта никак не следует, что
необходимо ставить во главу угла нор-
мы, некоторые установления.
Показательно в связи с этим поло-
жение в области юридической
науки. Нормативно право как свод
установленных законов, но не
правоведение, учитывающее самые
различные возможности, связанные
с миром юридических ценнос-
тей. В интересах тех или иных
агентов, например государственных
органов, экономическая наука
может отважиться на постулирова-
ние некоторых экономических
норм. Но сама экономическая на-
ука к ним не сводится.
Охарактеризованный выше прагматический
метод характерен
для всех аксиологических наук,
в том числе политологии, юриспруденции,
технических дисциплин. Вполне
правомерно требо-
вать, чтобы применительно к
экономической науке прагматичес-
кий подход был дополнительно
конкретизирован. Это несложно
сделать, для этого достаточно,
по крайней мере для начала, отме-
тить, что в отличие от своих
гуманитарных соседей только эконо-
мическая наука занимается
динамикой производства, цен, объема
продаж, прибылей, инвестиций
и т.п.
В заключение данного параграфа
во избежание возможных не-
доразумений сделаем два замечания.
Во-первых, отметим общеци-
вилизационный характер статуса
прагматической науки. Было бы
неверно утверждать, что прагматические
науки обязаны своим
происхождением исключительно
американскому прагматизму как
культурному феномену. К научной
прагматике привел интерес к
практическим проблемам. Она
была достигнута благодаря усилиям
не только американских прагматистов,
но и английских утилита-
ристов, немецких трансценденталистов
(кантианцев), русских
марксистов.
В течение ХХ в. прагматические
науки стали достоя-
нием всего цивилизованного
человечества, а не только отдельных
избранных наций.
Во-вторых, еще раз отметим,
что нет абсолютно никаких осно-
ваний ставить под сомнение
научный статус прагматических наук.
Их статус безупречен не менее
чем статус, например, математики
и физики. Методологи экономической
теории часто рассуждают
так, как будто им изначально
известны очевидные критерии под-
линной научности (позитивность,
описательность и т.д.). Но тако-
55
го рода критериев не существует.
Подлинная задача методологи-
ческого анализа требует осознания
спецификиэкономичес ой
науки, а не навязывания ей чуждых
ее существу принципов.
1.14. о предмете экономики
и философии экономики
В начале главы мы не стали задерживаться
на определении
экономической науки по причине
недостатка концептуальных
средств. Теперь они есть, а
потому можно высказать ряд суждений
по поводу определения экономической
науки или же, как часто
выражаются, ее предмета. При
определении предмета экономики
действенен очень простой рецепт:
возьмите лучшее руководство
по той или иной экономической
науке, откройте оглавление и,
выбрав из него избранные места,
представьте их как искомый
предмет. Недостаток этого рецепта
состоит в его концептуальной
невыразительности. Он создает
неверное представление, что ка-
ким-то неведомым образом, еще
до развертывания потенциала
экономической науки известно,
с чем именно суждено иметь дело
экономисту, причем безотносительно
к его концептам. Но без них
нет экономической науки как
таковой. Крайне существенно для
обсуждаемой темы, что экономическая
наука начинается с эконо-
мических ценностей, а значит,
и с прагматической истины, и с
прагматического метода. Экономическая ???z?,_наука — это система эко-
номических ценностей, придающая
смысл поступкам людей. Речь
идет, конечно же, не обо всех
поступках людей, а лишь о тех из
них, которые подвластны экономической
науке. Смысл так назы-
ваемых политических поступков
людей заключен не в экономике,
а в политологии. В приведенном
выше определении экономиче-
ской науки при желании слова
после запятой — «придающие
смысл поступкам людей» — можно
опустить. Если речь идет о цен-
ностях, то значит, и о поступках
людей. Вне поступков людей цен-
ностей нет. Разумеется, определение
экономической науки может
быть более или менее пространным.
Актуально, в частности, и та-
кое определение экономической
науки: это наука, концептуальное
содержание которой составляют
экономические ценности, кон-
цепция прагматической истины,
прагматический метод и прин-
ципы эффективности и ответственности.
Кажется, по поводу не-
обходимости придания определению
экономической науки отчет-
ливого концептуально-теорет ческого
содержания сказано
достаточно.
Отметим еще, что специфике
экономической науки часто при-
даются несвойственные ей черты.
Это характерно, например, для
60
сторонников ___так называемого
экономического империализма и
методологического индивидуализма.
«Я пришел к убеждению, — подчеркивает
Г. Беккер, —что экономический подход
является
всеобъемлющим, он применим
ко всякому человеческому поведе-
нию…». «Главный смысл моих
рассуждений заключается в том, что
человеческое поведение не
следует разбивать на какие-то отдель-
ные отсеки, в одном из которых
оно носит максимизирующий ха-
рактер, в другом —нет, в одном
мотивируется стабильными пред-
почтениями, в другом неустойчивыми,
в одном приводит к накоп-
лению оптимального объема
информации, в другом не приводит»
[21, с. 29, 38]. Р. Хейлброне и т.д.................
