Здесь можно найти учебные материалы, которые помогут вам в написании курсовых работ, дипломов, контрольных работ и рефератов. Так же вы мажете самостоятельно повысить уникальность своей работы для прохождения проверки на плагиат всего за несколько минут.
Предлагаем нашим посетителям воспользоваться бесплатным программным обеспечением «StudentHelp», которое позволит вам всего за несколько минут, выполнить повышение оригинальности любого файла в формате MS Word. После такого повышения оригинальности, ваша работа легко пройдете проверку в системах антиплагиат вуз, antiplagiat.ru, РУКОНТЕКСТ, etxt.ru. Программа «StudentHelp» работает по уникальной технологии так, что на внешний вид, файл с повышенной оригинальностью не отличается от исходного.
Результат поиска
Наименование:
реферат Евфросиния Полоцкая и Кирилл Туровский выдающиеся деятели белоруской культуры XII века
Информация:
Тип работы: реферат.
Добавлен: 08.05.2012.
Год: 2011.
Страниц: 6.
Уникальность по antiplagiat.ru: < 30%
Описание (план):
СОДЕРЖАНИЕ
Введение……………….3
1 Жизнь
и просветительская деятельность Евфросинии
Полоцкой….………4
2 Кирилл
Туровский – знаменитый проповедник и
писатель XII века……..…14
Заключение………………...19
Список
использованных источников……….20
ВВЕДЕНИЕ
В
истории Беларуси XII век можно по праву
считать золотым веком развития культуры.
Политическая независимость образовавшихся
в это время княжеств способствовала более
быстрому развитию их экономики и культуры.
Среди наиболее процветающих княжеств
были Полоцкое и Турово-Пинское. Именно
города Полоцк и Туров стали центрами
развития белоруской культуры в этот период.
И, конечно же, невозможно представить
панораму духовной жизни восточнославянских
земель в XII столетии без имен Ефросиньи
Полоцкой и Кирилла Туровского – двух
выдающихся деятелей белоруской культуры,
труды которых обусловили высокий культурный
подъем на земле наших предков. Не удивительно,
что имена Ефросиньи Полоцкой и Кирилла
Туровского широко известны и за пределами
как Беларуси, так и всех восточнославянских
государств. Они причислены к лику христианских
святых, что свидетельствует об их неоценимом
вкладе в развитие и распространение христианства
на восточнославянских землях.
Их
огромный вклад в развитие культуры
и искусства Беларуси делает исследование
их жизни еще более актуальным и интересным.
Разумеется, белорусская история богата
на выдающиеся личности, но именно вклад
Ефросиньи Полоцкой и Кирилла Туровского
автор считает наиболее значительным,
можно сказать основополагающим, в развитие
не только белорусской, но и всей восточнославянской
культуры.
Что
касается источников, «Жития» Евфросинии
Полоцкой и Кирилла Туровского не дают
нам точной информации о годах их жизни,
но они богаты на другую интересную информацию
об их жизни и деятельности, до нас дошли
тексты произведений Кириллы Туровского.
Для подготовки этой работы был использован
ряд литературы: Багадзяж М. Праз смугу
стагоддзяў / М. Багадзяж. – Мінск: Народная
асвета, 1993. – 104 с.; Арлоў У. Еўфрасіння
Полацкая / У. Арлоў. – Мінск: Мастацкая
літаратура, 1992. – 220 с.; Арлоў У. Сагановіч
Г. Дзесяць вякоў беларускай гісторыі
(862-1918): Падзеі. Даты. Ілюстрацыі. 2-е выданне
/ У. Арлоў, Г. Сагановіч. – Вільня: Наша
будучыня, 2000. – 223 с.; Лысенко П. Ф. Сказание
о Турове / П. Ф. Лысенко. – Минск: Белорусская
наука, 2006. – 118 с. и некоторые другие источники.
1 ЖИЗНЬ И ПРОСВЕТИТЕЛЬСКАЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ
ЕВФРОСИНИИ ПОЛОЦКОЙ
Княжна,
игуменья, и, во-первых, выдающаяся просветительница,
она «пакінула аб сабе ў душы народа глыбокую
пашану і памяць, якую не здолелі знішчыць
ні «ваяўнічыя атэісты», ні псеўдагісторыкі
і фальсіфікатары, што абвяшчалі славутую
палачанку цемрашалкай або ўвогуле замоўчвалі
яе жыццевы подзвіг»[1, c. 21].
Основной
источник биографических известий о просветительнице
– ее «Житие», один из ценнейших памятников
древнебелорусской литературы, созданный
в конце XII века в Полоцке неизвестным
автором. «Житие Евфросинии Полоцкой»
дошло до нас, по меньшей мере, в шести
редакциях, представленных более чем сотней
списков, самый древний из которых относится
к XVI веку. Отсутствие первоначального
текста «Жития», как и ранних его списков,
существенно усложняет исследование жизненного
пути подвижницы[2, c. 94].
Будущая
святая родилась в семье князя Святослава-Георгия
и княгини Софии. Девочку назвали древним
кривичским именем Предслава[2 c. 103]. Точная
дата ее рождения не известна. Из «Жития»
известно, что в 12 лет Предслава пришла
в монастырь к своей тетке, вдове князя
Романа Всеславича, которая была игуменьей
и сообщила о желании принять постриг.
По летописи, князь Роман Всеславич умер
около 1116 года (по другим сведениям – в
1113). Только после этого тетка Предславы
могла стать игуменьей. Значит, святая
Евфросиния родилась не ранее 1104 или 1101
года[2, c. 106].
«Житие»
повествует, что Предслава с детских лет
проявила большую любовь к книжному образованию
и сердечной молитве. Училась Предслава
в школе при Софийском соборе или дома,
при княжьем дворе (это более вероятно).
Учителями были духовные особы, учебниками
– Святое Писание, житийная литература…
От наставников, из жизнеописаний святых
девочка получала и представление о монастырских
уставах и обычаях. Наука давалась ей значительно
легче, чем ровесникам[2, c. 103].
Детство
княжны проходило не только в родительском
тереме. ЕЕ привлекал многоголосый и многоязычный
торг, где можно было услышать гусляров,
увидеть выступления «веселых людей»
- скоморохов. Предслава заходила к жившим
на посаде торговцам и ремесленникам.
После тесных курных изб простого люда
особенно поражали девочку полоцкие храмы
и прежде всего величественный Софийский
собор с его богатыми фресковыми росписями.
В юные годы она была зрительницей, а возможно,
и участницей русалий, купалий, коляд и
других дохристианских праздников[2, c.
104].
Слава
о красоте и образовании Предславы
разнеслась «по всем городам», и
в Полоцк, к князю Святославу-Георгию
зачастили сваты[2, c. 104]. Когда родители
начали думать о ее замужестве, двенадцатилетняя
Предслава им ответила: "Что будет, если
мой отец захочет отдать мене в супружество;
если будет так, от печали этого мира нельзя
будет избавиться! Что содеяли наши роды,
бывшие прежде нас? Женились и выходили
замуж, и княжили, но не вечно жили, жизнь
их прошла и погибла их слава, словно прах,
хуже паутины. Но древние жены, взяв мужескую
крепость, пошли следом за Христом, Женихом
своим, и предали тела свои ранам, мечам
- главы свои, а иные хотя и не склонили
шеи свои под железом, но духовным мечом
отсекли от себя плотские сласти, отдали
тела свои посту, и бдению, и коленному
поклонению, и возлежанию на земле - и они
памятны на земле, и имена их написаны
на небесах, где они вместе с ангелами
непрестанно Бога славят. А сия слава есть
прах и пепел, словно дым рассеивается,
словно пар водяной погибает!"
Княжна
тайно от своих родителей бежала в монастырь
к своей тетке игуменье, чтобы принять
постриг и посветить жизнь духовному совершенствованию.
Тетка сказала ей: «Чадо мое! Како я могу
се сотворити? Отец твой, уведав, со всяцем
гневом возложить вред на голову мою.
А еще юна еси возрастом. Не можеши понести
тяготы мнишеского житиа. И како можеши
оставити княжение и славу мира сего?»
Однако Предслава добивается своего и
под именем Евфросинии втайне от родителей
принимает постриг, посвящая себя Христу.
Белорусский
исследователь «Жития» Алексей Мельников
считает, что случилось это, вероятнее
всего, 25 сентября – в день святой Евфросинии
Александрийской[2, c. 105].
С
благословения Полоцкого епископа Илии
Евфросиния стала жить при Софийском соборе.
Там Евфросиния смогла целиком отдаться
книгам, что сделало ее одной из самых
образованных женщин своего времени в
Европе. Кроме Библии она читала произведения
римских и византийских богословов.
В
полоцких книжных собраниях XII века,
несомненно, имелись сочинения выдающегося
византийского проповедника Иоанна Златоуста
(344-407), который учил верующих христианским
добродетелям, образно изобличал человеческие
пороки. Распространены в княжестве были
также произведения Григория Назианзина,
Василия Кесарийского, Ефрема Сирина,
Иоанна Синайского. Патристическая литература
укрепляла основы христианской догматики,
имела большое значение в становлении
этических идеалов. Тем же целям служили
жития святых и патерики – сборники коротких
рассказов о людях, прославившихся своим
благочестием[2, c. 108].
Каждый
образованный человек должен был
знать историю своего народа и
соседей. Значит, полоцкая игуменья изучала
Несторову «Повесть временных лет», вводившую
восточное славянство в русло всемирной
истории. Исторические знания, осознание
включенности своей земли в общечеловеческий
исторический процесс укрепляли у Евфросинии
идеи патриотизма, служения Отечеству[2,
c. 108-109].
«Житие»
и другие немногочисленные источники
не дают нам достаточных сведений, чтобы
полностью охарактеризовать взгляды святой
Евфросинии на взаимоотношения человека
и окружающего мира, но один вывод мы можем
сделать. Основываясь на библейском учении,
патристическая литература называла человека
«микрокосмосом», а природу – «макрокосмосом».
Этим подчеркивалось органическое единство,
в котором должны существовать названные
миры. Уже в раннем средневековье на восточнославянских
землях была высказана мысли, что природа
– храм, где человек осуществляет свое
творческое служение. Так, очевидно, считала
и Евфросиния Полоцкая[2, c. 110].
Прожив
несколько лет в монастыре, княжна поселилась
в Софийском соборе, где «нача книгы писати
своими руками». Вместе с переписыванием
церковных книг, хроник, популярных тогда
сборников афоризмов перо нашей просветительницы
могло выводить рядки Полоцкой летописи.
Евфросиния писала и собственные произведения
– молитвы, проповеди, а еще переводила
с греческого и латинского языков[3, c. 31].
Процесс
письма в те времена был очень
сложным и медленным. Книги писали
на пергаменте уставом – крупным
и прямым, без наклона, почерком, где
каждая буква отделялась от соседней и
скорее не писалась, а рисовалась. Кроме
всего прочего, переписка книг была нелегкой
физической работой. Тогдашний переписчик
часто писал не на столе, а на ладони левой
руки, которая опиралась локтем на колено.
Этим делом занимались почти исключительно
мужчины. Уже одно то, что за такой тяжелый
труд взялась молодая женщина, было подвигом[2,
c. 113].
Таким
образом, некоторые произведения византийских
авторов могли распространяться
на восточнославянских землях в переводах
полочанки. Из «Жития» известно, что святая
поддерживала переписку с Византией. Не
будет противоречить исторической вероятности
и мысль, что Евфросиния обменивалась
письмами со своими соотечественниками
и братьями по духу Кириллом Туровским,
Климентом Смолятичем, с автором «Слова
о полку Игореве».
Часть
переписанных Евфросинией книг шла
на продажу, а полученные деньги по
ее просьбе раздавали бедным.
Конечно,
при всей самоотверженности молодой
монахини плоды ее трудов были невелики.
Евфросиния мечтала о том, чтобы перепиской
книг в Полоцке занимались не одиночки,
а десятки грамотных людей[2, c. 114]. Есть
мнение, что она основала библиотеку Софийского
собора, потерянную во время Ливонской
войны[1, c. 25].
«Житие»
Евфросинии Полоцкой рассказывает, что
однажды во сне ангел взял ее за руку и
отвел за две версты от Полоцка в Сельцо,
где была деревянная церковь Спаса и каменный
храм-усыпальница полоцких епископоф.
На этом месте ангел сказал монахине: “Здесь
надлежит быть тебе!” Сон повторился трижды.
В ту же ночь подобный сон видел и полоцкий
епископ. Небесный посланник велел ему
ввести рабу Божью Евфросинию в Спасскую
церковь, что в Сельце на берегу Полоты.
Получив благославение, Евфросиния помолилась
в Софийском соборе и, взяв с собой одну
монахиню, отправилась на указанное ангелом
место.
Войдя
в церковь Спаса, подвижница обратилась
к Всевышнему: “Ты, Господи, давая
святым Своим апостолам завет, повелел
не носить с собою ничего, кроме
посоха. Я же, повинуясь слову
Твоему, пришла на место сие, ничего
не взяв с собою, имея в себе только слово
твое: Господи, помилуй! А из богатсва есть
у меня только эти книги, которыми душа
утешается и возвеселяется сердце…”
Так
вблизи от Полоцка Евфросиния основала
женский монастырь. Случилось это
еще при жизни Бориса Вячеславича,
значит, не позже 1128 года, когда князь умер.
Спустя некоторое время при церкви Богородицы
подвижница учреждает еще одну обитель
– мужскую. Это тоже был подвиг: тогда,
в начале XII века, монастыри в Полоцком
княжестве, как и в других восточнославянских
землях, были наперечет[2, c. 115].
В
полоцких монастырях, уставы которых
написала сама Евфросиния, под ее руководством
действовали мастерские по переписке
книг – скриптории. Тут существовали специализации:
один мастер делал цветные инициалы, второй
- миниатюры, третий – переплеты. Когда
была необходимость переписать книгу
быстрее, ее делили на несколько частей.
Разделение труда значительно увеличивало
не только число книг, но и их художественный
уровень. Из скрипториев книги расходились
по всей полоцкой земле и за ее пределы.
Их читали ученые монахи, по ним учились
дети.
При
одном из монастырей, чтобы украсить
полоцкие храмы иконами, подвижница
открыла иконописную мастерскую.
Созданные
преподобной Евфросинией твердыни
слова Божьего были и очагами благотворительности.
Там находили защиту, утешение и помощь
вдовы и сироты, немощные и обиженные[2,
c. 116].
Полоцкое
княжество нуждалось в образованных
людях. Школы тут были и до Евфросинии,
но основание подвижницей монастырей,
ее педагогическая деятельность дали
школьному делу новый мощный толчок.
Дети
в тогдашних школах учились «чытанню,
пісьму, «цыфіры» і царкоўным спевам. Высокаадукаваная
ігумення імкнулася пашырыць межы звычайнай
навучальнай праграмы» [1, c. 26].
Грамоте
учили по церковным книгам – Псалтыри,
Часослову, Апостолу. Овладение чтением
осложнялось тем, что в рукописных книгах
не было знаков препинания, слова и предложения
часто сливались. Сначала требовалось
заучить на память азбуку с трудными названиями
букв – «аз», «буки», «веди», “глаголь»…
Одновременно дети учились выводить буквы
писалом на бересте или на вощеных дощечках.
Примерно так начинала постигать грамоту
детвора и в школах, открытых стараниями
Евфросинии.
Кроме
церковнославянского юные полоцане изучали
изучали греческий и латинский языки,
получали знания по природоведению, риторике,
медицине. Большое внимание уделялось
истории. Ученики должны были хорошо знать
родословную династии Рогволодовичей,
важные события из прошлого Полоцкой земли
и всего восточного славянства. Наверное,
школа давала определенные знания и по
всемирной истории[2, c. 117].
Школы
Евфросинии Полоцкой являлись передовыми
для своего времени и по программе
обучения, и по составу учеников,
большинство которых были детьми
простых горожан.
Помощницами
и опорою Евфросинии в ее многочисленных
заботах и начинаниях стали ее сестры:
родная Гродислава (в монашестве Евдокия)
и двоюродная Звенислава (Евпраксия).
Однако попали они в монастырские стена
по-разному. Основав Спасскую обитель,
молодая игуменья попросила отца прислать
к ней сестру для обучения грамоте. «Житие»
сообщает, что игуменья тайно постригла
сестру в монахини, вызвав этим великий
гнев отца. Со Звениславою было иначе,
она сама пришла к сестре и, видимо, пожертвовала
храму Спаса все свое приданое.
Сестры
оставались вместе всю дальнейшую жизнь.
Звениславу-Евпракси полоцкая игуменья
избрала своей спутницей, отправляясь
в конце земного пути в Иерусалим. После
смерти Евфросинии Евдокия, вероятно,
заняла место настоятельницы Спасской
обители и продолжала просветительскую
деятельность старшей сестры[2, c. 119].
Политическая
и экономическая независимость
Полоцкого княжества способствовала
возникновению самобытной школы зодчества.
В середине XII века полоцкая школа зодчества
окончательно сложилась.
Наивысший
взлет полоцкой архитектурной школы, связанный
с творчеством зодчего Иоанна, приходится
на годы деятельности Евфросинии, что,
конечно, неслучайно.
Иоанн
был монахом одного из местных
монастырей. Этот наделенный самобытным
талантом мастер оставил в Полоцке не
меньше трех храмов. Княжна-игуменья внимательно
следила за его творчеством. Тем временем
Спасская обитель пополнялась монахинями.
Черницы приносили дары, светские лица
тоже делали щедры пожертвования. Тесная
деревянная церковь уже с трудом вмещала
всех приходящих на молитву. Замыслив
строить для своего монастыря собор, Евфросиния,
естественно, обратилась к Иоанну, который
к тому времени создал такие примечательные
храмы, как церкви Параксевы-Пятницы и
Бориса и Глеба в Бельчицах[2, c.123].
Возведенная
за один строительный сезон Спасская,
или Спасо-Преображенская (теперь ее часто
и не совсем правильно называют Спасо-Евфросиньевско ),
церковь – вершина архитектурной мысли
Полоцка. Это трехнефный шестистолпный
крестово-купольный храм монастырского
типа размером 8 х 12 метров. Важной чертой
Спасского собора было то, что здесь впервые
на территории Белоруссии появились кокошники
(мнимые закомары, имеющие декоративное
значение). Закомары (закомара – полукруглое
и ли килеподобное завершение части здания,
соответствующее форме внутреннего свода)
и кокошники килеподобными, что еще больше
подчеркивало стройность храма. Церковь
завершал барабан с удлиненными окнами
и шлемоподобным куполом. Внутри храма
особенности композиции рождали иллюзию
его громадной высоты[2, c.124].
Иоанн
ставил перед собой задачу создать
композицию, устремленную ввысь, и блестяще
справился с нею. Стоящая на берегу Полоты
и прекрасно вписанная в ландшафт, Спасская
церковь и теперь, после проведенной в
XII веке частичной перестройки, вызывает
удивительно сильное впечатление завершенности
и совершенства.
Для
Евфросинии и ее современников каждый
храм был образом и моделью Вселенной.
В храмах воплощались идеалы красоты и
гармонии. Белорусский историк Георгий
Штыхов и ряд других исследователей считают,
что Спасский собор построен между 1152
и 1159 годами. Окончание строительства
и освящение храма полоцким епископом
несколько дней праздновал весь город[2,
c.125].
Евфросиния
была заказчицей фресок построенном
Иоанном соборе. Здесь она вновь
предстает как собирательница талантов.
Спасская
церковь – единственный в Беларуси
храм, где фресковые росписи XII века
сохранились почти полностью. Размещенные
ярусами фрески украшали стены, столбы
и купол. Многофигурные композиции чередовались
с однофигурными.
Древние
изображения и теперь волнуют своей одухотворенностью,
сдержанной, но богатой гаммой, где сочетаются
коричневые, красные, желтые, синие, изумрудно-зеленые
цвета и оттенки. Фрески Спасской церкви
поражают психологической глубиной, эмоциональностью,
духовной активностью образов[2, c.130].
Полоцкие
мастера были хорошо знакомы с
классической византийской манерой
живописи той эпохи, а также с
приемами романского искусства. Несколько
манер письма (лики с крупными чертами,
суровым мрачным выражением, с увеличенными
глазами на одних фресках и почти портреты
на других) наводят на мысль, что здесь
работал не один живописец[2, c. 130-131].
Спасский
собор сохранился до наших дней,
но ему была предначертана не легкая
судьба. С 1581 года храм принадлежал иезуитам,
которые превратили его в костел. После
изгнания иезуитов из Полоцка церковь
вместе с монастырем перешла к ордену
пиаров. В1832 году ее передали православным.
С августа следующего года там возобновились
богослужения. Во время начатого тогда
ремонта церковь частично перестроили
(архитектор А.Порта). В итоге гениальное
творение зодчего Иоанна изменило свой
облик. На месте позакомарного покрытия
появилась трехскатная крыша, шлемоподобный
купол превратился в «луковицу»… Теперь
специалисты «Белреставрации» разработали
проект восстановления храма в его первозданном
виде[2, c. 126].
В
фондах Русского музея в Петербурге
хранится древняя икона Божьей Матери,
известная под названием Одигитрия
Полоцкая. У этого живописного
произведения XII века очень интересная
история.
Она
начинается с решения Евфросинии украсить
собор, который был построен для основанного
ею Богородицкого мужского монастыря.
Из «Жития» мы узнаем, что знаменитая полочанка
послала слугу Михаила в Царьград к византийскому
императору Мануилу Комнину и патриарху
Луке Хрисовергу. Посланец вез богатые
дары и просьбу Евфросинии прислать ей
икону Богородицы Эфесской, одну из трех,
которые, согласно византийской традиции,
еще при жизни Девы Марии написал с нее
первый иконописец апостол Лука, считавшийся
по этой причине в средневековье покровителем
художников.
Император
отнесся к просьбе полоцкой родственницы
с пониманием. Отправленные им в Эфес
сто воинов принесли икону в Константинополь,
откуда после благословения патриархом
в храме святой Софии реликвию послали
Евфросинии.
Надо
сказать, что немало исследователей,
в том числе и церковные
историки, высказывают резонные сомнения,
что в Полоцк попал оригинал древней иконы.
Действительно, зачем было патриарху благословлять
икону, написанную апостолом и прославленную
многочисленными чудесами? Если же это
была копия, действия патриарха выглядят
вполне логично. Причем, речь более правильно
будет вести о копии не с Эфесской, а с
Царьградской иконы.
Одни
редакции «Жития» говорят, что присланная
Евфросинии реликвия хранилась в
храме Спаса, другие – что в церкви
Богородицы. Такие разночтения, наверное,
объясняются тогдашним обычаем носить
Одигитрию (в переводе с греческого –
Путеводную) по всем полоцким храмам. При
этом дольше всего она могла оставаться
как раз в двух монастырских соборах. Выносили
икону по вторникам – как и Одигитрию
Царьградскую в Константинополе.
Есть
сведения, что в 1239 году икону перенесли
из Полоцка в город Торопец и передали
в местную Воскресенскую церковь. Причиной
такого щедрого пожертвования было венчание
в этом храме дочери полоцкого князя Брячислава
княжны Праскевы из рода Рогволодовичей
и князя Александра Ярославича, позднее
названного Невским. Оттуда уже в XX столетии
реликвия «переехала» в петербургский
музей[2, c. 126-127].
Исследователь
древней иконы Виктор Шматов допускает,
что икона и фондов Русского музея могла
быть создана не в Византии, а в самом Полоцке
по присланному императором Мануилом
и не сохранившемуся до наших дней образцу.
Определенные основания для этой гипотезы
дает стилевое подобие Полоцкой Божьей
матери с монументальной живописью Спасской
церкви[2, c. 129].
С
именем Евфросинии непосредственно
связано создание полоцким мастером
Лазарем Богшей знаменитого креста - шедевра
древнебелорусского ювелирного искусства.
Изготовленная по заказу игуменьи Спасского
монастыря в 1161 году реликвия выполняла
роль ковчега для хранения полученных
из Константинополя и Иерусалима христианских
святынь: капли крови Иисуса Христа, части
креста Господня, камня от гроба Богородицы.
Основа шестиконечного креста (его длина
около 52 сантиметров)- деревянная. Вероятнее
всего из кипарисового дерева. Сверху
и снизу дерево покрыто золотыми пластинками,
украшенными цветными перегородчатыми
эмалями с изображениями святых, а также
драгоценными камнями и орнаментальными
композициями. Эмали полоцкого мастера
не уступали лучшим образцам византийского
прикладного искусства, пользовавшегося
всемирной славой. Крест Евфросинии одновременно
стал ценным памятником древнебелорусской
письменности. На серебряных с позолотой
пластинках, которые закрывают боковые
стороны реликвии, выбит текст[4].
Помещенное
на кресте заклятие обещало страшную
кару всякому, кто похитит, отдаст или
продаст святыню. И все-таки страх перед
божьим проклятием не был всемогущим.
В 1563 году, когда вблизи Спасского монастыря
во время осады Полоцка останавливался
Иван Грозный, Крест Лазаря Богши находился
при нем. Как свидетельствуют исторические
источники, захватив древнейший белорусский
город, войско московского царя учинило
там кровавую бойню. Было полностью уничтожено
все иноверное население. 11 тысяч крестьян,
укрывшихся в Нижнем замке, царь роздал
своим подчиненным, и пленников морозами
погнали вглубь России. Взяты в плен были
и 50 тысяч мещан и шляхты. Те, кто отказался
от государевой службы, вместе с женами
и детьми долго сидели в кандалах по тюрьмам[4].
Возможно,
замаливая грехи после этих страшных
преступлений, Иван Грозный и приказал
вернуть полоцкую святыню на ее прежнее
место. Дальнейшая судьба бесценного произведения
Лазаря Богши полна приключений и загадок.
Когда церковь Спаса перешла к ордену
иезуитов, крест Евфросинии полочане хранили
в Софийском соборе. Во время оккупации
Полоцка французами крест, ради его безопасности,
был замурован в стене собора. После того
как царское правительство обратило белорусов-униатов
в православие, крест хранился в бывшей
келье Евфросинии в восстановленном Спасском
монастыре. В 1928 году реликвия, оказавшаяся
в Полоцком финотделе, была передана в
музей. Крест исчез в 1941 году, когда началась
Великая Отечественная война. В последнее
время в печати появились сведения, согласно
которым исчезнувший в 1941 году шедевр
ювелирного искусства находится в частной
коллекции одного из американских миллиардеров.
Впрочем, нельзя исключить и то, что крест
не покидал пределов нашей страны[4].
На
закате жизни Евфросиния решила совершить
духовный подвиг паломничества в Святую
Землю. Все жители Полоцка, собравшись
в Спасском монастыре, просили игуменью
не покидать их. Преподобная же утешила
земляков, что поедет молиться за них и
родную землю.
Передав
игуменство младшей сестре Евдокии,
сама Евфросиния начала готовиться
к отъезду. В те времена в далекие
путешествия отправлялись обычно –
чтобы избежать бездорожья – в начале
зимы или ранним летом. Выехав из Полоцка
вскоре после Рождества, весной можно
было достичь границ Византии. Видимо,
отпраздновав Рождество Христово, двинулась
в дорогу и полоцкие паломники.
Евфросинию
сопровождали двоюродная сестра Евпраксия
и брат Давыд. Вначале путешественники,
наверное, ехали по рекам на санях, а потом
частью по суше, частью водным путем, преодолевая
за день 30-40 верст. Повсюду в восточнославянских
княжествах полочанку ждал радушный прием.
На своем пути она встретилась с византийским
императором Мануилом Комнином, шедшим
войною на венгров. Кесарь принял родственницу
очень гостеприимно и с большой честью
послал ее в Царьград. Там паломники посетили
собор св. Софии, приобрели золотое кадило,
дорогие фимиамы и другие необходимые
в Святых Местах предметы и, получив от
патриарха благословение, поехали дальше.
Между
прочим, встреча Евфросинии с императором
Мануилом дает определенные основания
поставить под сомнение принятые согласно
«Житию» даты паломничества и смерти святой.
Этот византийский кесарь последний раз
воевал с венграми в 1167 году, причем вышел
в поход на Пасху, 8 апреля. Примерно в то
же время пределов его страны должны были
достичь и полоцкие паломники. Кроме того,
отметим, что племянниц Евфросинии постригал
в монастырь епископ Дионисий, занявший
полоцкую кафедру около 1166 года. На основании
этих фактов некоторые исследователи
предлагают отказаться от общепринятой
и вошедшей в энциклопедии даты и считать
годом смерти святой Евфросинии 1167-й[2,
c. 159].
В
конце апреля игуменья и ее спутники
прибыли к древним иерусалимским
стенам. По «Житию», Евфросиния послала
своего слугу Михаила к патриарху просить,
чтобы ей открыли Христовы врата. Наверное,
речь идет об Золотых вратах, через которые
со стороны Елеонской горы Христос вошел
в Иерусалим[2, c. 159].
Во
время паломничества преподобной
княжны-игуменьи Иерусалим принадлежал
крестоносцам, а правил в нем король Амальрих
I. Интересно, что этот монарх, по мнению
некоторых историков, также был в родстве
с Евфросинией (правда, уже в очень далеком)
– через жену французского короля Генриха
I Анну, которая была дочерью Ярослава
Мудрого, сына полоцкой княжны Рогнеды
Рогволодовны. Кроме того, Амальрих был
женат на племяннице императора Мануила[2,
c.160].
Все
это, видимо, благоприятствовало получению
разрешения, Евфросиния вошла в город
через Христовы врата и отправилась к
гробу Господнему, где самозабвенно молилась
и курила из золотого кадила дорогими
благовониями. Поселившись в монастыре
святой Богородицы, полоцкая паломница
приходила туда три дня подряд. На третий
день она оставила приобретенное в Царьграде
кадило и другие золотые дары, а также
многочисленные фимиамы и обратилась
к Господу с молитвой, в которой просила,
чтобы позволил ей умереть в святом городе,
где произошло искупление рода человеческого[2,
c.160].
В
скором времени преподобная Евфросиния
занемогла. Это не позволило ей самой
сходить на реку Иордан, и она
отправила туда брата с сестрой
и слуг. Те принесли госпоже иорданской
воды, и паломница, поднявшись с постели,
напилась и окропила себя ею, а потом снова
легла, прося Господа скорее взять себе
ее душу.
«Житие»
рассказывает, что Всевышний послал
к Евфросинии ангела, сообщившего, что
ее молитвы услышаны и на небе уже ждут
встречи с нею. Видимо, подражая Евфросинии
александрийской, которая под видом мужчины
жила и была похоронена в мужском монастыре,
полоцкая игуменья отправила слугу просить
место для захоронения к архимандриту
иерусалимского монастыря святого Саввы.
Ответ был вежливым, но непреклонным: устав
монастыря, соблюдая волю своего святого,
запрещал хоронить женщин. Архимандрит
посоветовал обратиться в Феодосиев монастырь
св. Богородицы, где почивали останки матерей
святых Саввы и Феодосия и святых бессребреников
Козьмы и Домиана. Евфросиния приняла
совет и купила себе там место и гробницу[2,
c.160-161].
На
двадцать четвертый день болезни
она почувствовала скорую кончину,
позвала священника и, исповедавшись
и причастившись, предала душу Всевышнему.
Похоронив Евфросинию в заранее приготовленном
месте, паломники повезли печальную весть
в Полоцк.
Уже
вскоре после смерти преподобной
Евфросинии в ее честь были созданы
тропарь и стихира. Концом того же XII века
датируется и написание ее «Жития». Это
могло произойти только при условии причисления
полоцкой игуменьи к сонму святых.
Полочане
признали свою просветительницу святой
и начали почитать ее восемь столетий
назад. В ту эпоху канонизация
на восточнославянских землях, как
и вообще в православии, происходила
достаточно просто и зависела в первую
очередь от местного епископа. В этом акте
воплощалось общее мнение клира и верующих.
Нет сомнения, что оценка полочанами жизни
и подвигов Евфросинии была единодушною.
Признание святости княжны-игуменьи могло
произойти уже при полоцком епископе Дионисии
(около 1166-1182). Святой почитали Евфросинию
и в Иерусалиме[2, c.172].
Через
четырнадцать лет православные монахи
перенесли гроб Евфросинии в Киев и
перезахоронили в Киево-Печерской лавре.
В 1910 году мощи просветительницы доставили
в основанный ею Спасский монастырь в
Полоцке, где они находятся и сегодня.
2 КИРИЛЛ ТУРОВСКИЙ – ЗНАМЕНИТЫЙ
ПРОПОВЕДНИК И ПИСАТЕЛЬ XII ВЕКА
Наиболее
ярко высокий уровень развития духовной
культуры в XII веке проявился в деятельности
и творчестве Кирилла Туровского, которое
его современники высоко оценили, назвав
церковного писателя «другий Златоуст,
иже нам в Руси паче всех восиа». Именно
поэтому его произведения переписывали
из века в век, передавали из поколения
в поколение, и так эти бесценные памятники
литерат и т.д.................
